Братство

всё было так. с завидным постоянством,
не отрывая с шеи ярлыка,
мы братство называем братством,
к чему нам, грешным, гибкость языка.
к чему нам, молодым и пьяным,
за словом лезть в карман чужой?
у нас на всех одно задание.
один на сердце всех ожог,
и сквозь помехи городского шума,
пока нас то ли учат, то ли мешают жить,
мы жмём друг другу руки – в этой сумме
слагаемые истины и лжи.

мы разницы не делаем на совесть.
тому, кто оступился и пропал,
тому, кто прыгает в военный поезд,
кто жизнь сменил на карнавал,
мы говорим, не для награды,
не слыша плача воющих кликуш,
мы говорим – мы будем рядом.
ты брат нам. значит, надо.
вот что я ценю из дружб.
ведь если выставить в груди заставы,
и насверлить на рёбрах амбразур,
делить друзей на левых и правых –
вот что я ненавижу из цензур.

и мы геройства не включаем в подвиг.
ошпарив водкой рот, когда болит,
когда сугроб больничных коек
сменился глухотой гранитных плит,
мы говорим, не зная фальши,
не смешивая лукавства и лекарств:
спи, брат. мы будем дальше.
вот что я ценю из братств.
как будто собран из обрывков музык,
и наизусть, в блокнот и в ноутбук,
из слов, в которых веса, но не груза,
таится больше суммы букв,
живёт мотив, реприза после пауз –
не тормози меня, не торопи.
когда вокруг сворачивается хаос
его храню от энтропий.