Я училась жить заново...

        Светлой памяти любимого...

Мне приснилось, как ты с лебединой стаей
Улетал, покидая родимый дом,
И, от дикой боли меня заслоняя,
Отключил мою память, как телефон.

Я забыла напрочь нотную грамоту,
Что умею петь и играть на фоно,
И что знаю тайны древних пергаментов,
А однажды даже снималась в кино.

Позабыла я знаний своих источник,
На каком языке говорю, пишу,
Как зовут меня, кто я и, между прочим,
Для чего вообще я ещё дышу.

Тщетно силилась я хоть что-нибудь вспомнить:
Солнце… Птицы… Трава… Чей-то влажный след…
Кто-то утром кладёт мне на подоконник
В серебристой росе ромашек букет…

Дождь… Ноябрь… Палата… Окошко… Листья…
И беду предвещающий крик грача…
Ах, как надвое больно было делиться
Под сверкающим скальпелем злого врача!

Когда так вот, при памяти, без наркоза
ОтрезАли частичку меня самой!
И как шок болевой – от бессилья слёзы,
И лавина отчаяния за спиной!

Как же страшно, видеть, как жизни лента
Превращается в ниточку у виска!
Как же страшно ловить хриплый вздох последний,
Но страшнее всего – руку отпускать!..
         
Моя память, оставшись девственно чистой,
Всё пыталась внушить радость жизни мне
И терзала меня, как судебный пристав,
Эпизоды подсовывая во сне.

И я вспомнила всё, что когда-то знала:
Как носила платья, любимой была,
Как писала стихи, колыбель качала,
Поливала цветы, пироги пекла.

Как в лесу, заблудившись под Новый год, мы
Запивали шампанским искристый снег,
Как ты грел поцелуями нос мой холодный
И всю ночь напролёт читал ,,Шаганэ,,!

А потом – и всё то, что нельзя не вспомнить:
С лёгкой  грустью глаза и твоё лицо,
И как верности символ – в месте укромном
Обручальное моё вдовье кольцо…

Без тебя я училась ходить и ползать,
Составлять предложенья из кратких слов,
По чуть-чуть уменьшать снотворного дозу,
Различать вкус клубники, запах цветов.

Я училась на дно не идти, а плавать,
Над погостом в беспамятстве не кружить,
Я по-новой училась дышать и плакать
И с трудом вспоминала, что значит – жить!

Вспоминала я умноженья таблицу.
Запах сена. Танцы осенней листвы.
Липкий ужас… И тот ноябрь-убийцу,
Что на грудь приколол мне Орден Вдовы.

Я пыталась представить краски Эдема,
Цвет сирени и озера глубину.
Я, как Гамлет, решала свою дилемму:
Вспоминать – иль безвольно идти ко дну.

Только всё ж где-то там, под самый занавес,
Научилась молиться я и прощать.
Научилась петь. И смеяться заново!
Засыпать по ночам и…  тебя не звать…