С приветом

     Иногда задумаюсь, сколько же людей прошло через мою жизнь. Очень много: самых разных, но вот оригиналов, оказывается, лишь единицы. Оттого  и запомнились в ярких красках. Итак, сегодня о них,  которые с...  прибамбасами.

                Виктор

     Он был (и, дай Бог,  здравствует) другом юности моего супруга.  Родители - простые  рабочие,  а сын - историк по диплому, но с биографией  авторов  журнала «Юность».  Может, помните, как они набирались жизненного опыта? Ну да — на стройках страны  и  в геологических партиях (как Бродский), в кочегарках (как Цой)  или на зоне (охранником, как Довлатов)... Виктор  после  армии  начал  с  должности  курьера, но... в  райкоме  партии.
     К  моменту  нашего знакомства  Витя  уже красовался в кресле инструктора райкома по работе с молодежью.  Пожиная  мою  протянутую руку, он  спросил: «А Вы знаете, что в наш меркантильный век каждый индивид стремится к абстракции?»  «Теперь знаю», - и я улыбнулась, сходу запомнив эту длиннющую фразу...
     Все его девушки,  в основном  старшие пионервожатые,  мечтали стать артистками:  занимались  в  драмкружках или в студиях.  Его-то наверняка и в ЛГИТМИК  приняли бы, но... он туда не стремился.  Учиться по-новой  лет пять?  Зачем, если  он  за  три дня  осилил 1-й  концерт Чайковского, не обучаясь музыке...  Я не верила,  пока не убедилась лично:  слушание  состоялось  в  Выре,  во флигеле  Музея «Станционного  смотрителя»,  куда он нас привез.  Исполнение прошло на  Бис!
     Чуть  позднее  Виктор,  в роли  директора Дома пионеров,  по  праву восседал  в  покоях  одного из лучших особняков Петровского барокко.  А  через пару лет  стал  первым замом  в  Музее великого  полководца...  Мог  бы  сейчас  быть  вместо  Мединского,  если  бы  тогда  не  оставил  портфель  с важными документами... в рюмочной. 
     Его  карьера  на поприще культуры  завершилась так же неожиданно, как  и  началась...   В  конце  концов  он  стал  начальником  автоколонны.

                Бампер

     Так его прозвали друзья, и нам  нравилось.  Первые буквы остались  от настоящей фамилии, а  остальные...  Вероятно,  от его страстной любви к технике — ведь машины тогда у него не имелось.  Был  высокий, рыжий...  с хорошей шевелюрой.  Думаю, что рыжим и остался, так как, по моим наблюдениям,  седина их не берет.  Наши дамы  считали, что он похож на  Чубайса,  но  сам  Бампер  уверял,  что  больше  смахивает на одного мерзавца  из  какого-триллера. 
     Обожал  красивых  женщин,  будучи  верным  одной.  Талантливый электронщик,  он  во время смены формации  подрабатывал лифтером и даже дворником,  чтобы сын и дочь не голодали. 
     Юмор выручал  его  во  все  моменты.  Скажет своё коронное: «Не  бросай  друга  в бидЕ!»  И  сразу разрядит обстановку.  Как-то выиграл  чайник  с  яркими  цветами — прямо  Хохлома — и рванул к дяде в Штаты...  Вернувшись через пару недель,  убеждал всех, что Америка  по сути  одноэтажная.  И много там нужного и не очень,  а  вот  таких чайников нет.  Любитель смешного,  притащил однажды  к 8 марта  книгу  о великих  писателях,  лупящих друг друга палкой,  и стал нас развлекать,  наблюдая  за  реакцией — со своей лукавой усмешкой.  Я думала, что  сам придумал...  но  оказалось — Хармс!
     В  нулевые  он  приобрел  подержанный  Форд,  и  вскоре  его  подставили  на  дороге:  врезался  в  Вольво... Почти  сразу  же  со  словами «Институт пусть оплатит. А  я что, рыжий?»  отправился  к  шефу — и  выбил  деньгу  для  оплаты аварии.  Потому  как  ценный  работник!
     Однажды  к  своему  Дню  мне  удалось  купить  банку  устриц(!)  Лаборатория  в полном  составе  «ныряла»  в  банку по-очереди:  кто  чем.  Бампер  заявил,  что  сделает  себе    одноразовую  вилку:  и  соорудил  тут  же...  из  бумаги.  Он  просто  фонтанировал  идеями.  Ему  бы  в  Сколково  работать!  Кто  знает:  может,  уже  и  там, но...  засекречен. 

                Алла

     Нас,  девчонок,  было  на  курсе  раз, два  и... обчёлся.  Быстро  все  перезнакомились,  но  с  Аллой... всё  было  необычно.  Печатаю  эти  строки   и  чувствую,  как  улыбка  прочно  засела  на  моем лице...  С  её  круглого лица  она  почти  никогда  не сходила.
     В  очереди  за  обедом  в  «Восьмерке»  она  вдруг, смеясь,  спросила: «Слушай,  а  тебе  хоть  немного  жалко  Абеляра?»  Не  будучи  француженкой,  я  в  том  нежном  возрасте  о  нем  не  слыхивала,  в  чем  и  призналась...  Так  мы  и  подружились.  На  следующий  день  в  Горьковке  мне  сделали  подборку  книг о  номиналистах... 
     Алла  жила  у  своего  дяди,  а  по  рождению  оказалась караимкой.  Сразу  предупредила  меня,  что  это  родичи  то  ли  хазар,  то  ли  печенегов  и  их  осталось  очень  мало.   А  таких,  как  она,  я  думаю,  и  вовсе  не  осталось.  Быстрый  ум,  музыкальные  способности,  колоссальная  эрудиция,  а  энергетика...  Только  через  пять  лет  мне  удалось  посетить  Музей  караимов  в  Литве, а  позднее -  раскопки  их  поселения  близ  Бахчисарая. 
     Мы  читали  одни  и  те же  книги.  Однажды  подружка  дождалась  меня  после  лекции  и  оглушила:  «Несчастный  граф  Паткуль!  Я  теперь  часто  думаю  о  нем  по  ночам.  А  ты?»  Но  я  ночами  крепко  спала  и  жалела  больше  женщин  нежели  мужчин,  тем  более  из  далекого  прошлого...  Этим  мы  с  ней  разнились.
     Зато  в  остальном...  Обе  носили  пестрые  галстучки, но  она — всегда,  а  я  лишь  изредка.  Наши  парни, напротив,  их  почти  не  надевали.  Но  больше  всего  мы  с  Аллой  любили  разные  сборища...  Частенько  собирались  у  неё,  в  центре  города.  После  окончания  Универа  встречи  продолжались уже  по её  другому  адресу,  в коммуналке.  Здесь  можно  было  встретить  выпускников  разных  лет,  своих  друзей  по  стройкам  и  заграницам.  Трудно  было  разобраться, с кем ты танцуешь  в  данный  момент — такая  толчея!  Но  как  же  весело!   
     Она  часто  навещала  нас  с  интересными  известиями. А  потом  уехала  в  Москву  в  аспирантуру,  там  вышла  замуж.  Вернувшись,  просила  помочь  устроить  своего  хазбенда  на  работу,  но  вскоре  развелась...  Видно,  сработали  какие-то  гормоны,  которых  у  неё  был  избыток ( я  всегда  путала, каких  именно). 
     И  вдруг  она  пропала...  Всплыла  через  несколько  лет  в  немецком  городке  на  Рейне.  «Доктор  наук  и  писательница», -  гласила  популярная  у  нас  газетенка.  Оказалось,  что  её  выслали  как  активистку  женского  движения (а некоторых тогда посадили). Писательница! Ай  да  Алка!  Значит,  прожив  год  замужем, ты, наконец,  перестала жалеть мужиков...  Вот  почему    ушла  в  подполье,  дорогая.  Но  мы  так  радовались, что  ты  обрела  настоящую  свободу.
     Совсем  недавно я  отыскала  её  след  там же, около Баден-Бадена.  Она  позировала  на  фоне  своих  монументальных  картин,  напоминающих  отчасти  Кандинского,  отчасти  Кокошку...  Теперь ещё  и  художница!  Внешне  мало  изменилась.  Улыбка  озаряла  такое  знакомое  доброе  лицо.

                Поэт

     Мы с  ним  были книголюбами. Как-то  он  увидел  у  меня  в  руках  «Записки  д Аршиака» (секунданта Дантеса).  Дала  почитать -  и  стали  обмениваться.  В  новом  знакомом  сплелись фамилия великого писателя  с  инициалами не  менее великого поэта...  Такое  обязывает!  И  он  старался.  Играл  на  гитаре,  пописывал  стишки,  а  «работа — не волк...»  Три  года  не  уволят,  а  там.  В  то  время  он  увлекся  написанием  поэмы  об  Иване  Грозном. В  промежутке  мне  такое  посвятил:  «С  Рафаэлевой  мадонной, \ Где  мадонна  и  дитя,\ Я  тебя  сравнить хотел  бы,\  Пока  нет  дитя  хотя.\» 
     Я отблагодарила,  подарив  на  его  юбилей  коллаж:  четверть  века  с  ресницами...  Он  был  польщен.  А  вскоре  появилось  дитя (от другого, конечно),  и  через  год  я  поменяла  работу.  Прощались  мы  трогательно:  «Станешь известным поэтом — можешь позвонить», - разрядила  я  затянувшееся расставание.
     Про  дальнейшие  вехи  узнавала  от  подруги, оставшейся  в  том институте.  Вернулся на  свою  кафедру  и  вдруг...  стал  изготовлять  скрипки.  Параллельно  увлекся  художественной фотографией  и  делал  замечательные  портреты  известных  личностей.  Некоторые  из  них  появлялись  в  престижном, но  бесплатном  журнале-газете  «На Невском».  Как-то  раз  я  увидала  в  телеящике  репортаж  об  авторе:  сидел  среди  скрипок  и  картин,  но  расписывал  унитаз  оригинальной  формы — новое  увлечение... 
     Судьба  свела  нас  вновь  в  «лихие»  90-е  на  новогоднем  действе  в  Манеже  -  под  названием  «Перформанс!» Публика  была  избранная  и  не  очень  многочисленная.  В  буфете  заправлял Остап Бендер,  берущий  цены  из  своей  головы  и  кладущий  money  в  свой  же  карман...
     Мы с В.В. сразу узнали друг друга.  Он  по-прежнему  остался  крепышом  среднего  роста  с  полуулыбкой  Чеширского  кота. Заправляли  на  празднике  его  друзья:  художники,  которых  он  намедни  свозил  в  Париж,  и  музыканты,  чей  сложный  инструмент  нам  ещё  предстояло  оценить... 
     Познакомила  с  супругом,  а  за  встречу  выпила  из  крышечки  от  губной  помады...  В  конце  вечера  друг  исполнил  соло  в  стиле  кантри  на  глиняной  дудочке, расписанной  под  Гжель.  Растроганная  англичанка  бросилась  его  обнимать.  И  тут  вступили  аккорды  «вешалки», как   мне  пришло  в  голову  назвать  музыкальный  комбайн...  состоящий  из  звенящей  кухонной  утвари...  Классно!  Ноу-хау!  Все  обалдели  от  неожиданности  и...  новизны  тембра.
     Больше  мы  не  встречались.  Случайно  узрела  его  позднее,  из  окна  автобуса  около  вокзала — видно,  ездил  навещать  маму  в  Гатчину.  Когда-то  и  меня  туда  приглашал:  пить  вино  прямо  из  мехов...  Но  я  устояла от  такого  соблазна. 
     Спасибо  Интернету: помогает  растревожить  память  и  отыскать  даже  не  вполне  реальное.  В  начале  этого  года  наткнулась  на  фото  с  выставки  давнего  знакомца:  он  с  женой  принимал  посетителей  своей «Нетрадиционной  Венеции»,  обшарпанной  и  залитой.    Путешествует,  выставляется,  общается — дышит  полной  грудью!  Человек,  резко  изменивший  когда-то  свою  жизнь.

                Стива

     По  виду - настоящий  математик: хрупкий,  в  очках,  а  по  характеру — авантюрист... Представили?  Не  помню,  кто  его  привел  в  нашу  компанию,  собравшуюся  тогда  в  «Лягушатнике» -  популярном  молодежном   кафе.  Но  он  оказался  в  центре  внимания  почти  сразу,  как  открыл  рот...  Предложил  прямо  отсюда  ехать  к  Обуховскому  мосту  через Фонтанку -  там  на  дне  нас  «ожидает»  клад...  Он  так  подробно  его  описывал,  будто  сам  и  закопал. 
     И  почему  мы  тогда  не  клюнули  на  призыв  Стивы?  Обогатился  кто-то  другой, конечно.  Но  не  он  сам...  Иначе  не  пришел  бы  к  моему  суженому  тем  же  летом  сразу  по  возвращению  с  Кавказа.  Ехал  оттуда  в  ящике  под  вагоном... видно, поиздержался. 
     Спустя  несколько  лет  он  вышел  и  на  меня,  предлагая  купить по дешевке  дачу  в  Сосново -  знакомые  уезжали  из  страны.  Слово «дешевка»  в  его  лексиконе  сразу  вызывала  сомнение  в  успехе...  Так  и  оказалось:  дом  был  полуразрушенной  хибарой,  а  участок  практически  отсутствовал.
     Пропадая  надолго,  он  не  терялся  из  вида.  Как-то  привез  нам  холодильник,  который  «некуда  больше  поставить»...  Года  через  три  вдруг  позвонил  среди  ночи  и  стал  рассказывать  о  своих  приключениях  в  Берлине,  куда  добирался  автостопом.
     Лет  десять  мы  жили  спокойно.  Но  в  начале  нулевых  Стива  напомнил  о  себе...  Он  жил  тогда  в  Нью-Йорке  и  связался с  нами,  чтобы  поделиться  радостью:  нашел  «золотую  жилу»,  всё  рассчитал  и  ждет  нашего  приезда.  Подробности -  при  встрече!
     Встретились  мы  неожиданно  ранней  весной...  на  Карельском.  Он  шел  нам  навстречу  с  огромным  букетом  подснежников  и  первых  фиалок.  Продавать,  что  ли,  собирался?  Рассказал,  что  недавно  вернулся  из  Америки:  трудно  найти  работу  по  его  вкусу -  слишком  однообразная!  Да  и  работать  нужно «от  и  до».  В  России  интереснее...
     Не  знаю,  где  он  в  настоящий  момент.  Но  не  удивлюсь,  если  вновь  услышу  его  голос...  возможно  даже  с  предложением  лететь  на  Марс  от  «самой  надежной  фирмы»...

     Почему  я  написала  об  этих  смешных,  но  интересных  людях?  Вероятно,  оттого,  что  и  сама  немного  того,  с  приветом.

                31  марта  2018 г.