Этюд

Карандаш есть и бумага.
Что же вывести отсюда?
Так давайте поиграем
в зарождение этюда.

Нарисуем два кружочка —
это быстро и не сложно.
А теперь дадим семантик,
много так, как только можно.

Одному приделать лучик,
а другой заштриховать:
вот и солнце, вот и месяц —
просыпаться и в кровать.

Нарисуем им зрачки —
вот и два бездонных глаза.
Только чтоб без катаракты
и еще какой заразы!

Или колеса велосипеда —
только нужно сделать спицы.
Или два яйца в гнездовье
у волшебной дивной птицы.

Нет, пририсовать землицы
и еще глазков немножко, —
вот уже сюжет заметен:
получается картошка.

А вокруг, конечно, блюдо —
ведь контекст, конечно, нужен —
но не головы на нем,
а картошка нам на ужин.

На столе оно пусть будет,
стол вокруг, как ойкумена.
Под столом пусть батарея
с трудностью теплообмена.

И вокруг вся кухня: кафель,
холодильник, газ, приборы.
За окном кусок дороги
и родимые просторы.

За окном автобус едет —
из окна глядит Макфол.
А из радио ебашит
примитивный рок-н-рол.

Волочатся транспаранты,
обрываясь с полуслова:
жить становится все лучше
и уже не так херово.

Вот и стопка фотографий
из бессоннейших ночей,
проведенных в трудных вахтах
и у доменных печей.

А вокруг поля и реки,
льется песня на просторе.
В вышине сияют звезды,
купленные днесь в апсторе.

Сколько разноцветных точек:
реки, горы и поля, —
океаны, континенты —
необъятная Земля!

Все сливается в скопленья,
войды разделяют точки...
Вот как выросли в деталях
изначальные кружочки.

Ну и все, бумага смята,
и на полке карандаш.

Столько разных есть этюдов,
просто так и не создашь.