в пивном баре. ностальгическое

Креветки…
           под пиво?.. –
                Так это ж прекрасно!..
На грязной салфетке
Шелуха от креветки.

А под стойкой, весь в пене, приблудный кот
                Разверзнутый криво
                в усмешке липастой
твой креветкой испачканный рот:
«Чудо-кот!.. Ну, так вот…»

Время: два. Отпиваешь глоток или два.
                «… А я к ней вот так лениво:
                «Мадам, мне неясно:
так «нет» или «да»?..» – «Два!»
«Два-а?..» «Да, дружок… чёрта с два!»

«Ой… ха-ха… ой, умру… «дружок»…
                «Да, вот, такая дива…
                только время терял понапрасну…»
«А ты бы пошире роток
на чужой хоботок!..»

У креветки пренежное мясо,
                лезет в рот шаловливо,
                меж зубами пружинит и гласно
наслаждается пива альянсом
под точимые лясы.

«… Говорят, что в реке споймали
                настоящего крокодила…
                да еще и с повадкою властной…»
«Больше верь в эти трали-вали,
пока самого не споймали...»

«… А еще, говорят – слыхали? –
                выступал прокурор игривый,
                что не может избечь соблазна
все равно, хоть кого… лишь бы дали…
а на пленочку… всё-ё записали…»

«… Президента надули точно.
                Было сделано все красиво,
                и теперь, весь в дерьме изгваздан,
миллиард попросил он срочный…»
«Вроде как… правомочно…»

«Сигаретку, ребят, зашмаляем?..
                А подать-ка сюда огниво!
                Подымить – это ж будет классно!..»
«У кого мы сегодня стреляем?..»
«Кто особенно уважаем…»

По четвертой вливается кружке.
                Озираясь миролюбиво,
                замечаешь людей причастных:
меж столами шныряют старушки –
молчаливые подбирушки.

А напротив вихрастый парень,
                замахав рукой незлобивой,
                побивает двоих несчастных.
Вот, один, по ушам ударенный,
выскочил как ошпаренный.

И второй – с разбитой физиономией,
                убегает счастливый,
                что не догонит вихрастый.
Ну, а тот – боксер из нац.автономии –
посылает остатнего в гастрономию

за свежей «Стрелецкой» настойкой,
                и гуляет уже до упору: спесиво
                разводит плечи мосласты,
демонстрирует стойку
и сыплет удары бойко.

Время: пять. И конец недели…
                Валом валит народ бурливый
                после трудной работы разной:
«… делай – раз!..» – «… так велели!..» -
«… ох, начальнички надоели!..»

Шум и гам, над столами кружатся мухи…
                За соседним – «афганец» пытливый
                в беседе доверительно-частной:
«… ведь смогли же афганские «духи»
победить в заварухе…»

За другим – из горла распивают,
                догоняют пивком торопливо,
                на газетке замасленно-грязной
чем-то кислым «ерша» заедают,
и опять шары заливают.

Время – геть!.. Заторчали у входа милицейские твари,
                гладкорожи, глазливы,
                отловив, суетливо
               
волокут запухающе-красные хари…

«Все, пошли… Мы устали!»