Зимняя вишня, Хромая лошадь Светлана Леонтьева

***
Вот этого ребёнка из тьмы времён,
вот этого, чья под завалами погибла мать.
О, малыш мой, крохотулечка, ты рождён
в неурочное время. Умоляю, не погибать!
Я к тебе – руки! Настежь – тело всё!
Я к тебе – чтоб укрыть, оберечь, унести!
Я не помню, война с кем, за что, кто спасён,
кто сражён? У кого земля наша, в чьей горсти?
Я не помню, чья эра? Но Божье чело,
как в горячке под сорок и бисером – пот.
И добро раздробилось. И зло протекло.
Это, словно в куски разметалось стекло.
На коленях прошу – землю я небосвод:
там ребёнок! А ножки устали идти.
Он не плачет уже: только стон, только всхлип.
Мне его приласкать бы: дать мёд и сыр.
На ночь – сказку! Ещё есть Марк Твен. Шекспир.
Я умею детей поднимать! Я – мир!
Будет музыка, книги, цветенье лип.
Будет, будет! Рву время! Во сне! Наяву!
Белый свет, как ты можешь так жить сейчас?
Сквозь погибшую Трою дитя я зову,
Карфаген прогоревший и сквозь Донбасс!
Я сама – лишь лоскут в этих звеньях, цепях,
я к другим лоскутам с краю пригвождена.
Есть картина с названием «Мать и дитя»,
а на небе – звезда! Я – сплошная вина!
Я спасаю…выхватываю я, хрипя,
замурованный крик твой безмерно родной
и задавленный плач за огромной стеной.
Жизнь свою переплавлю в него я свою,
если можно, о, Господи, всю перелью.
***
Если лошадь, то хромая, если вишня, то зимняя,
если теплоход, то «Булгария», если поле, то Ходынское.
Засеваем телами планету: тюльпаны – мы, розы – мы, ливнями.
Отношения – рыночные. А где же оно, право Римское?
И где же она справедливость? Спасение?
Не могу говорить спокойно. Могу лишь плакать…
Я уста раскрошила в такие моления!
Уронила тело своё на колени!
Как дальше нам жить? Там, в дыму саркофага?
В топке людской. В трюме подводном.
В Невском экспрессе. В Норд-Вестовой тьме?
Или неужто, виновным – свобода?
Стрелочник – в камере.
Пешка – в тюрьме?
Жадность, халатность, мздоимство, сутяжность,
и – за презренный металл жизнь людей!
Сына у матери скрали! От кражи
кто стал богаче, спроси у судей…
Катимся в пропасть! В исчадье! В потраву!
Все на колени – кто прав, кто не прав.
Пальцы дрожат мои – Римское право.
«Жить мы хотели!» - я слышу сквозь сплав.
«Жить мы хотели!» - я слышу сквозь небо.
Чёрное солнце сквозь, брешь кораблей.
Сквозь кирпичи.
О какое плацебо,
выпить микстуру от зла на земле?
Чтоб не пила, чтоб ни съела – всё яды!
Гари! Дымы! Распродажная власть.
Вновь в книгу Мёртвых нам вписывать рядом
сотни фамилий. А мэр будет красть,
и набивать олигархи карманы.
Всё. Не могу. Шрам на шраме! На ране!
Как же так низко-то можно упасть?
Вот я теперь состою вся из пепла,
вся я из пламени, взрыва, отрав.
Где же ты есть справедливость? О, где ты?
Римское право, управь!