***

Империя живет не в бровь, а в глаз.
В своих надеждах, чаяньях, сомненьях,
ветийствуя, воруя, матерясь,
и неустанно множась в поколеньях.

А император? Император вдоль дворца...
Где гулко караулы маршируют,
Да слуги, что колонны полируют,
порфировые, воском, на века.

В забвение уходят великие миры,
останутся потомкам,Христос и комары.

Империя несет свой тяжкий крест.
Измучены, изломаны границы.
Где варвары устроили наезд.
Стремятся боевые колесницы.

То эпидемия, неурожай, падеж,
чума, холера, прочие напасти...
Сенаторы затеяли галдеж -
"Как дальше жить! Народ не любит власти!

В забвение уходят великие миры,
останутся потомкам,Христос и комары.

А император? Мягко спит, и вкусно ест.
Его не трогают жилищные проблемы.
Дворцов без счета, челяди не счесть,
на Корсике и в Риме 2 гарема.

Империя? Пока еще жива.
Но потихоньку распадается на зоны.
Где власть от Кесаря,
там слишком много зла!
И легионы...легионы...легионы!

В забвение уходят великие миры,
останутся потомкам,Христос и комары.

Куда деваться? Ты, рожденный здесь,
на веки обречен тащить вериги,
до смерти, где-то быть и что-то есть,
подсиживая, и плетя интриги.

Кантабиле полуживых рабов,
на императора наводит скуку,
еще не стар, практически здоров,
он римской власти главная порука.

В забвение уходят великие миры,
останутся потомкам,Христос и комары.

А к вечеру на Капри будет пир,
вернее оргия с богатым фейерверком,
патриции, плебеи, децемвир...
все где-то далеко, по здешним меркам.

Империя как будто в страшном сне.
Её величие склоняется к закату.
И проступает глас народа на стене,
кровавой краской. Для чего нам император?

В забвение уходят великие миры,
останутся потомкам,Христос и комары.