Не Бродский

Дорогая, я вышел сегодня из дому поздно вечером
на беседу с собой, мол, пора бы расстаться с чувствами
и допить самый крепкий на свете ром,
закурив его дымом самонапутствия.

Где-то в мире есть ты. Ваш роман будет красочней нашего.
Сколько раз разливался в признаньях я морем, но
мир мои города монотонно сравнивал с пашнями,
столь влюблённый в тебя и не склонный к полиамории.

Год назад ты любила (наверно) меня и, вместе с тем,
поезда, самолёты и рельсы под снегом тающим.
И пока твой запал догорал ко мне с каждым месяцем,
я гадал, от кого ты на транспорте этом сбежать пытаешься.

Против воли во снах мне являлось тогда английское
расставание; примечание автора в скобках - “бросили“.
И хотелось забраться в себя, чтобы мысли выстегать.
В их стране будто знали заранее, что будет осенью.

Повезло или нет, но что было — навеки спрятано,
хоть и манит всё то, что не познано, но увидено,
ибо встреча субъекта с памятью превратит его речь в невнятное.
...Я курю в темноте, и ни слова за час не выдавил.