Волховецкий Восковец

Сопереживая, Вы помогаете другим. Сострадая, Вы снимаете чужую боль на себя. Без сопереживания и сострадания не бывает воспомоществления.

Торопитесь совершать добрые дела.

В дебрях луговой поймы лежит озеро с осиновым мостом посредине. По обе стороны моста жили два старика Щегол и Чига. Бородаты и статны. Степенны. Молчаливы.

Со своеми семьями дружны, но оставив семьи, отошли поодаль, в пустыньку – на Волховское озеро и остались тут навсегда.

Казаться народу – казались, но без нужды к ним никто не заглядывал. Детей у них было много,  внуков – несметно. Снох с зятьями и сватьёв – не перечесть.
 
Сходилась вся родня на "Полостение" – моение холстов в озёрной воде в Серпене – Августе. Полоскали и сушили новотканное рядное полотно и дедов проведовали.
Под вечор, по скончании дел рядили длинные столы. Крыли их холщовой скатертью с вышиванием по кромке – "Свеевы Руны" от порчи и сглаза. Ставили пироги, квасы, "подъестоди" – мясные щи из "согрудовья" – баранины и калачи из медового теста. Далее подавались меды хмельные и "сурья – бражно медово-травное". А напослед деды воспевали, подыгрывая на гуслецах, былины и сказы.
 
А как возогрустится - возрокотывали "Торопливое" – наигрыши плясовые, и молодые, встав в круг, "погоняя " и "возвеличивая" – поощряя плясунов, пели "Гостя дорогого" и кланялись друг-дружке.
 
Стояли жаркие, сухие денёчки. Мост был завешан холстами и вкруг, по обеим сторонам его на траве лежали полотна, как снеговые сугробы среди проталин в Цветене – Апреле. Тишина и покой. Жужжат мухи, однако, и садятся на полотно, а ребятишки их отгоняют и тихонько меж собой говорят:

 - Снесть дедам по чаре ягод? Пойдём?
 - А кожухи? А мухи?
 - Ну, я один отойду. А ты – гоняй - тут.

Через долю времени возвернулся пострел и принёс два ломтя пирога с медовой начинкой и крынку молока.

 - Отпрянем? Поснедаем?

Отпрянули, поснедали и пошли мух отгонять, как провозвещал дед Щегол.
Полотно белее снега, а мухи могут "наследить".

Помогали Щегол с Чигой людям от болезней избавиться. Лечили травами и заговорами. Держали пчёл и воск топили. Разнотравье кругом дивное, загляденье. А вкруг лугов цветущих, липы воскруженно стоят.  Цветут и пахнут!
Много мёду и воска брали старики и даровали людям. А народ прозвал то место Волховецким Восковцом.

Память о них: 14 Жёлтеня (Октября) - по Щеглу,
                10 Версеня (Сентября) - по Чиге.


Во степи, во травах, вдоль Медвяной гривки
Дремлют липы в саванах из цветочной свивки.
Схоронились в заводя две сенные лодьи,
Бродят кони "паводя", распустив поводья.

В небе кречет медленно дали озирает,
В колыбели облачной Солнышко играет.
Дед в одёже старенькой улей мастерит,
А другой – на колышки чурбачок журит.

Старики ознаменно песню зачинают.
По лугам разносится: - Гойи оратают!
Льётся песня древняя, над землёй кружит,
Возвышает празднично, думы бередит.

На закате крадучись, дабы упредить,
Станут деды дланями Солнышко ловить
Для внучка смешливого, что вечор уснул,
И ушли родители. Дед им подмигнул:
- Не будите попусту. Пусть уж погостит.
Завтра выйдем во Просту - рыбу поудит.
Потягает лодию, погребёт веслом,
Поглядит за пчёлами, сладит с топором.

А домой запросится, я уж подсоблю.
Запрягу каурую и под яр - срублю.
Под горой Половецкой возницей со мной,
Хлопчик разудаленькой - "окорит браздой".

Смех стоит над озером, Солнце уловил
Дед Щегол и - в крыночку внуку положил.
День склонился к вечеру. Смерклось.
И в веках смех тот детский, солнечный
Сохранён в лугах.

И стоит та крыночка, где-то на лугу ,
И восходит Солнышко из неё – в дугу,
А вечор, у озера деды отдыхают,
Распевая знаменно: - Гойи оратают!