Ио Пан!

– Я пришел испробовать тебя на вкус, Великий Пан.
Из мира вне лесных владений, где воцарился лишь обман,
И звери кровавее стократ пятнают наш с тобой закат,
А вопли их ужасней, чем у хищников твоих, о Пан.. но то не Ад..
Что твой проклятый лес для них, людей?
Оказалось, ведь на свете нет животного черствей,
И выше те воздвигли храмы, чем всякие деревья,
Пестревшие в твоей долине запустения
Ты думал, где лиственная есть завеса,
То там у смерти вовсе нету веса?
Ты прав был! Но что у нас:
У нас же смерть это начало длинной мессы..
Уложат спать и сами метят лишь на то, чего осталось, глаз
Все злы друг к другу, что рядовые, что принцессы
От внешне доброго лица ты получаешь сглаз.
Их магия тлетворнее, чем у самых темных фей,
Грубее сила, чем у бурого медведя
Носители пронзительных очей, речей
Они, презрительно порой ответя,
Рисуются сильней других людей
Так вшивый пёс-койот, территорию пометя,
Становится наглее всех лесных князей
А что наша Война и что твоя, мой милый Пан?
Везде осколки грязных тел, зубов.
Искалеченные ноги несут свой крест тревоги
К остовам от снесённых домов.
Тут на дороге лежит разрушенный свод,
А в оседающей почве, дрожащий,
Бьётся ключ из отравленных вод.
Вещевые комоды, торчащие стержни
Подбитые люди, что не хотят умирать.
И глаза мертвецов, что уже пали скверне -
Прихоть огня не устает задымлять...
Но есть люди разные, кто видит жизнь темно, а кто послаще,
И знаешь, Пан, бывали и уставшие от взоров тьмы и лести
Хотевшие с тобою вечность вместе..
Влачить в лесною чаще
Или хотя бы на время хвоинкой обратиться,
Чтобы с лунной ночью гармонии добиться.
Сердца их алые, глаза блестят, как амулеты.
Их слёзы талые, как снег средь лета
И эти капли палые, в душе моей, не где-то
Отстукивают ритмы из конца времён,
Но песня их ещё не спета!
Я верю, вознесутся ткани солнечных знамён,
А под ними человека света племя соберётся
И они пойдут с тобой в зелёный дом!
Остальных же, видно, след с лица земли сотрётся..
– Говоришь, что лично ты видал таких людей?
– На перроне одиноком во время лютой стужи
Встретил как-то сильно страждущего я
И подарил ему я искорку огня
Она и так имелась у него, но только не снаружи
Он закурил, в назойливой настырности себя виня
И сидел и в пальцах черных скрутку он кружил, кружил..
– Позволь назваться именем, мой друг.. Чего застыл?
– Я вечной бог весны, я Бальдр, брат.
– Но, Бальдр, как же так, ты мёртвый был!
– Пришел я рассказать, оповестить тебя,
Спасая мирный сад..
Что Рагнарок давно уж начался!