Опять сказка гл. 48 гл. 49

       Глава сорок восьмая НА КРЫЛЬЯХ ПТИЦЫ.
( Глава редактирована вторично. Первоначальный вариант не печатаю, как, впрочем, и всегда. Молчанова Е.Ю.)

 После ужина Лили пошла снова в библиотеку.
-Отдохни, дочка, - сказала Королева-мать.
-Я чуть-чуть посижу, совсем капельку,- сказала Лили и ушла.
А Король с Королевой, как это бывало не раз, пошли в гостиную. Они любили беседовать, обсудить новости королевства, поговорить о детях, иногда занимали себя, рассказывая или сочиняя сказки. Королева старательно записывала всё в толстую книгу. Таких книг было уже много, для них в гостиной был выделен специальный стеллаж, и эта книга, она была  под номером сорок, подходила к концу, местечка для записей оставалось совсем немного. Вошёл Фрэнк.
-Лили здесь?
-Нет, - ответила королева,- Лили пошла в библиотеку.
-Эх, я хотел ей книжку отдать.
-Дай ка её мне, - сказал Король
И Фрэнк  протянул отцу книгу, которую сунула ему Лили, впрочем, теперь бы он не стал, как прежде, проявлять своё неудовольствие.
-Скажи Лили, я верну ей её завтра.
-Хорошо, папа,- ответил Фрэнк и побежал в библиотеку.
Король начал листать книгу и взгляд его упал на ту самую картинку, о которой говорила Лили.
- А ведь верно, это наши горы, посмотри, дорогая,- и король протянул книгу жене.
Королева долго рассматривала картинку.
-Это ж, надо,- сказала она,- Как давно мы не были с тобой в библиотеке, а ведь раньше сколько читали. Но, знаешь, этой книги я и раньше не видела, и откуда она её достала? Из каких неведомых нам закромов?
Король устроился поудобней в большом кресле, обитом бурым плюшем, и стал читать книгу вслух. Но читать было сложно, слова на страницах почти стёрлись, и уловить смысл было трудно, а некоторые страницы и вовсе был испещрены какой-то тарабарской грамотой. Речь действительно шла о древнем народе, который волею судьбы покинул дол и ушёл в пещеры.
За окном потемнело.
- Совсем поздно,- перебила чтение Королева,- Извини, дорогой, пойду к Шари, он ведь без сказки не уснёт.
И Королева ушла, а Король вновь погрузился в чтение.
Луна смотрела в окно. Круглая, большая, она лила свой  свет на город, дворец, и всё королевство, казалось, было погружено в голубой, холодный туман. Это вам не яркий тёплый свет солнца, от которого на душе становится хорошо и радостно. Луна задумчиво струила свой свет, и её бело-голубой лучик давил на ресницы, от чего они слипались, и тянуло в сон. Слова в книге стали расплываться, и Король  уснул. Король увидел море, а, может, это был и океан. Синие волны тихо плескались, и по волнам плыл большой голубой шар, шар был огромным. Тут Королю подумалось, какая большая голубая луна. Голубые блики покрывали рябью морскую поверхность и переливались, как чешуя огромной диковинной рыбины, в свете холодного, бледного светила. Королю показалось, что шар плывёт на маленькой лодочке, иначе как бы он мог так плавно качаться на волнах. Вдруг шар стал менять форму и принял очертание человека. Король узнал в образе Эдуарда. Сын, погладив волос, встряхнул головой и произнёс:- вода, кругом вода, ох, уж эта мне река, куда не пойдёшь, всюду она..., и образ растаял, а вместо него, появилось лицо.  Боже, думал Король, оно мне кого-то напоминает, но кого? Где я мог видеть эти густые брови и этот нос? Лицо пропело «Трам- Тарарам, Трам-тарарам, ночью время чудесам». Ну, конечно же, он очень походил на повара Трам-Трама. Королю показалось, что он куда-то падает, под ним вода, и тут Король проснулся, с ощущением, что ещё чуть-чуть и совсем погрузится в воду. Перед ним стоял Трам-Трам. Повар постарел, ему было трудно ходить, но меню на завтра он всегда составлял сам, учитывая вкусы и пожелания всех, кто жил во дворце. Делом это было нелёгким, но Трам -Трам уже и не представлял себе, что кто-то другой займётся этим, а фантазиям его не было предела. Книга лежала у Короля на коленях, и Трам-Трам внимательно рассматривал картинку, на той было нарисовано небо, звёздное небо.
-Созвездие Лебедя,- сказал Трам-Трам.
-Что-что? –переспросил Король, голова была словно в тумане, глаза предательски закрывались, пенсне упало с носа и висело на уровне живота, как и всегда.
На картинке было изображено созвездие Лебедя. Звёзды рисовали образ птицы, но одна звезда была отмечена ровным, красным кружочком и от неё шла стрелка.
-Откуда ты это знаешь, Трам-Трам?
-Мама в детстве говорила, что меня принесла большая, белая птица Лебедь. Мы часто вечерами смотрели на небо и разглядывали звёзды.
-Вон, вон, посмотри, видишь, летит Лебедь, это он, он принёс тебя сюда.Именно там, Трам-Трамчик есть звезда, где на свете появляются души, и твоя, сынок, тоже появилась там. Сон вдруг как-то сразу пропал. Король внимательно смотрел на Трам-Трама. Глаза старика светились тёплым, загадочным светом, и вдруг, Королю показалось, что это Ангел  спустился к нему с неба в образе такого вот весёлого и немного неуклюжего человека. Нет, конечно, Трам-Трам вовсе не был Ангелом, но была в нём та самая  искорка, которая посылается нам свыше, он и в старые свои лета оставался ребёнком. Король подумал, что и он когда-то верил в сказку, и его душа летела на крыльях Ангела и дарила тепло и доброту всем, но по старости, впрочем,  не так уж и стар был наш король, а только считал себя таковым, так вот, крылья души его отяжелели под грузом забот( я  бы назвала это душевной усталостью, хоть и нет такого термина в наших медицинских справочниках), а вот Трам-Траму удалось сохранить эту искорку, которая посылается на землю вместе с душой, где та обретает тело и пускается в путь, чтобы познать непознанное, став необходимым винтиком большого вселенского механизма, без которого не было ничего. Каждый винтик со временем приходит в негодность, и  тогда его меняют на новый. Куда девается старый? А Бог его знает, может, плавится во вселенской печи, и из космического мусора выплавляются новые винтики, а, может, и реставрируется, и восстановленный он ещё не раз послужит Творцу в его нелёгком созидательном деле. Думы Короля оборвал всё тот же Трам- Трам.
-Что будем кушать на завтрак, Ваше Величество? У меня появилась одна вкусная идея.

Птицей белой ангел кружит,
Вновь явилась к нам душа,
Но чему она послужит,
Дело высшее верша?

Не угаснет свет Вселенной,
Если есть в душе любовь,
Доброта, они не тленны,
Те из искр возникнут вновь.

Пламень страсти угасает,
И огниво меркнет зла,
Зависть дымкой в небе тает,
Их удел всегда зола.

Чтоб душа твоя летела,
Покоряя этот мир,
Раздавай любви свет белый,
Доброты земной эфир.

Впрочем, теперь вообще сложно судить какая по счёту редакция этой главы, так как редактирую и в процессе печати в кабинете, возможно их и больше. Однако, перечитывая главы, снова нахожу в них неточности. думаю, что со временем вообще перепишу сказку ( если жива буду), сложно её читать в целом,  иногда связка требуется между главами.

          Глава сорок девятая    Идея или  я мыслю, значит, я живу.

-О, уважаемый Трам-Трам, я очень ценю Ваши идеи, и поэтому всецело доверяю Вам и Вашему удивительному вкусу,- сказал, улыбнувшись, Король и закрыл книгу.
Трам-Трам в ответ тоже улыбнулся, после чего, поклонившись, удалился, напевая себе под нос. Да, необходимо что-то предпринять, подумал Король и посмотрел в окно.  Ему показалось, что Луна улыбнулась. Прикрытый челкой голубоватого облака Лик словно подмигивал, а далеко в небе ярко светила одинокая звезда, вернее звёзд на небе было много, но почему-то именно эта звезда привлекла внимание Короля. Нужно, нужно что-то делать, повторил тот про себя, и тут его  осенило.
-Ну, конечно, и как я раньше не догадался!- восторженно крикнул он, но никто не услышал этого, в гостиной он  был один.- Изменить русло реки, прорыть канал, и пусть река течёт куда-нибудь в другое место. Тогда гора станет доступной, и мои люди без особого труда смогут исследовать горные пещеры,- сказал Король сам себе, и  явно уже  проснувшийся, быстро встал  и бодрым шагом направился к Королеве, поделиться идеей, что пришла ему на ум.

Я мыслю, значит, я живу,
И вот в потоке дум плыву,
Исследуя вокруг пространство,
И, сбросив путы пуританства,

Ищу я выход, нахожу.
О нём я другу расскажу,
И тот поможет в добром деле…

А Королева уж в постели,
В чепце. Уснул за сказкой сын,
Уже он в комнате один.

Несутся сны его в колясках,
Их мчат усердные Савраски,
И замерли игрушки в позах,
В постели Королева в грёзах,

Пора б и Королю поспать,
Но в том воинственная стать
Вдруг пробудилась, и идея,
Уже, как знамя Зорьки рдеет.

Вбежал к жене, прервав той сон.
Но виноват ли в этом он?
- Я знаю, милая, что делать.
Схватил жену за ручку белу,

В глазах горит то ль мысль, то ль пламя,-
-Господь, я верю, будет с нами.
Причина бед, жена, река,
Хоть и не очень глубока,
Но гору водами та точит,
И бед немало детям прочит.
Сказал мне сын:- Вода повсюду.
Я с той рекой сражаться буду.

Давно Королева не видела мужа таким разгоряченным и воинственным. Она хотела рассердиться,  муж прервал такой сладкий  сон, но вид Короля её рассмешил, и она позабыла о том, что хотела ему сказать, и только смотрела на взъерошенного мужа, который теперь напоминал ей рвавшегося в бой петушка.
-Ах, дорогой мой, конечно, конечно, я понимаю , что это очень важно, но может быть, это подождёт до утра? Не займёшься же ты этим прямо сейчас?
-Что ты, милая, именно сейчас я пойду и составлю план предстоящих действий,- и, поцеловав ручку жене, Король побежал в библиотеку, именно библиотека, а не кабинет, была хорошим местом для думания.
В кабинете Короля было слишком много всего, отвлекающего от размышлений. Как человек увлекающийся, он собирал коллекции, и их у него было много. Поэтому кабинет больше напоминал музей, нежели комнату для  раздумий и работы. По-настоящему, можно было сосредоточенно работать только в библиотеке.
Обставленная стеллажами книг, как, впрочем, и все библиотеки, она была похожа на избу - читальню. Огромные  дубовые столы тянулись рядами, напоминая ученический класс, и чередовались с такими же массивными скамьями. На столах в ряд стояли яркие светильники, на бронзовых основаниях которых красовались фигурки людей и животных, изображавших сценки из жизни. Светильников было много, и поэтому в библиотеке было очень светло. Вдоль стен стояли два огромных камина. В библиотеке всегда было тепло. Даже, когда никого не было, камины топились слугами исправно на случай, если кто-нибудь изъявит желание почитать, и, придя сюда ночью, можно было не кутаться в тёплые пледы, боясь замёрзнуть в этом огромном помещении. По дороге в библиотеку Король вспомнил, что оставил книгу Лили в гостиной и вернулся за ней, но, как не странно, на кресле книги не было,  и  Король подумал, что,  верно, разгоряченный он отнёс её в королевские покои, но идти туда Король уже не захотел, боясь вновь потревожить сон жены. Утром, посмотрю утром, сказал его Величество про себя, и вновь пошёл в библиотеку. Придя, он увидел, что, не смотря на позднее время, Лили всё ещё  там.  Дочь сидела за столом, перед ней, на столе стоял поднос с молоком и печеньем, сама же Лили спала, положив голову на книгу. «Лисий хвост» сбился,  и бант висел по правую руку, готовясь упасть на пол.  Король  тронул ленту, и Лили  подняла голову.
-Ты что тут делаешь? Спать следует в кровати, - сказал  Король.
-Ах, папочка, я уже иду, иду, - полусонно пробормотала Лили.
-А ты то, что здесь делаешь?
- У меня появилась, кой какая идея, но о ней я расскажу тебе завтра, а теперь, иди, иди спать.
И Лили, не закрыв книги, ушла.
Надо будет поговорить с Сони ( так звали  гувернантку девочек), пусть присмотрит за Лили, виданное ли дело, столько читать, подумал Король и, устроившись на деревянной скамье, придвинул  пачку бумаг, лежавшую на столе, и стал обдумывать свою идею, которая только на первый взгляд казалась такой простой.