Прости мне любовь покаянную - глава седьмая

     Долгая волокита была с какими-то документами, значение которых Дмитрий до конца не понимал, но рядом была Ксения Ярославовна, до которой сразу дошло, чего добивается тюремное начальство. Она отвела Дмитрия в сторонку.

     - Сдаётся мне, покалечилась ваша жена. Лежит теперь без движения и они не знают как быть дальше. Надо бы нам адвоката поискать, а пока ничего не подписывайте, Дмитрий. Настаивайте на адвокате и встрече с Дарьей, а уж потом всё остальное, - нашептывала она Дмитрию. - Вы пока время тяните, а я сбегаю за знакомым адвокатом, она тут рядом конторку имеет.

     С большой неохотой, но повели Дмитрия в лазарет. Дарья лежала на кровати в углу у самой дальней стенки. Стоял невыносимый запах карболки в десятиместной палате. Все окна были закрыты наглухо.

     - Митенька! Приехал всё-таки. Я уж думала не дождусь, - промолвила Дарья, никогда раньше не называла так мужа.

     - Чего бы мне не приехать, дурёха моя! Как получил весточку, сразу сюда. - ответил опешивший Дмитрий, никогда не слышавший к себе такого обращения жены. -
Что случилось-то с тобой? Мне сказали, что у тебя ноги отнялись. Так это ничего, всё поправимо. Мы с Игнатом быстро тебя поднимем. Соскучился он по тебе, все глазоньки выплакал по ночам.

     - Меня прачкой работать определили. Мокрый пол всегда. Я упала с тяжёлым тазом. Мне показалось, что кто-то толкнул в спину, но кто это был, не увидела, а мне не верят. Говорят, позвоночник повредила, - прошептала Дарья и горько расплакалась.

     Не успел Дмитрий ей ответить, как ему сказали срочно идти к начальнику тюрьмы, адвокат уже там. Махнув ободряюще Дарье рукой, он поспешил за охранником.

     В кабинете начальника тюрьмы были слышны громкие голоса, о чём-то спорившие.
Когда Дмитрий вошёл, то все замолчали. Здесь была Ксения Ярославовна с незнакомой женщиной и мужчина в форменном кителе. Начальник тюрьмы сидел с багровым лицом, вытирая носовым платком вспотевшую лысину.

     - А вот вам и законный представитель Дарьи Осташовой, муж, Осташов Дмитрий Игнатович, - сказала незнакомая женщина. - Теперь давайте по существу данного вопроса. Осужденная была искалечена в вашей тюрьме. Расследование, судя по представленным мне документам, велось небрежно. В прачечной работает десять человек и никто не видел как она упала. Все заняты, все работают, женщина лежит с разбитой головой, её никто не замечает. Это как понять? Они что, все ослепли, оглохли? И почему две недели держат её, парализованную, в тюремном лазарете, не направляя в городскую больницу, не приглашая к ней специалиста? Она что, рецидивист с большим стажем? Вы,товарищ прокурор чего молчите? Сказать нечего? Где ваш надзор?

     - Что тут скажешь, Нина Павловна, промашка вышла! Исправлять будем немедленно. Сейчас же в областную больницу доставят, специалисты осмотрят,
лечение назначат, а там уж будем смотреть по результатам лечения. Не вылечат, то полетят головы и не одна. Случай это не первый в данном исправительном управлении, - ответил мужчина в кителе.

     - А что потом с Дарьей будет, после лечения, опять сюда же? - спросил Дмитрий.

     - Адвокат ваш, товарищ Осташов, жалобу накатала и придётся нам её требования поддержать. На пересмотр дело направлять будем. В областной больнице хорошее отделение травматологии, там новый доктор появился, лично попрошу особого контроля. Вылечим вашу жену, если получится, и домой, - ответил мужчина, опустив глаза.

     - Что значит - если получится? Не получится здесь, то в Москву отправляйте, там вон сколько больниц разных, - наступала Нина Павловна.

     Напористая дамочка, - подумал Дмитрий, - такая любую стенку проломит на пути, а своего добьется. Повезло нам с Дарьей.

     Через пару часов Дарью доставили в областную больницу. В палате было только три пациента, все неходячие. О многом говорили они с Дарьей, не утаил от неё Дмитрий и ссоры с дочерью. Дарья слушала внимательно, держа его за руку, поплакав, разоткровенничалась:

     - Давно Степанида меня донимает скандалами, как бабка Пелагея когда-то. Стыдно было у тебя помощи просить. Да что Дарья! Сыновья, что псы набрасывались, уличив момент, когда тебя дома не было. Особенно перед тюрьмой. Каждый день грызли. Это они самогон варить и заставили, мол, на водку денег не хватает, а к ста граммам на фронте привыкли. Мне тюрьма освобождение принесла. Кто же знал, что так обернётся. Вот почему они такие стали, Митенька? Чего мы им не додали? Стешка - ленивая вусмерть. Тимоха - гулёна страшный, всех вдов обошёл. Невестка молчит, хотя знает. А у меня от стыда глаза в землю только глядят, когда по селу иду. Перед родителями покойными стыдно. О таких ли внуках они мечтали?

     - За работой просмотрел я детей, Дарьюшка. Теперь ничего не поправишь, это раньше их поперёк лавки уложить можно было. Но дело не безнадёжное. Раньше я им без всяких просьб помогал, теперь всё по-другому будет. Нам Игната поднимать, - успокоил жену Дмитрий. - Мне домой надо возвратиться, на пять дней всего меня отпустили. Познакомился я с матерью нашей учительницы, ей шестьдесят пять годков, но бодрая, у неё и остановился на постой, Ксенией Ярославовной зовут. Она предложила в моё отсутствие к тебе приходить каждый день. Оставлю ей денег. Врачи говорят, что лечение займёт не меньше трёх месяцев, а там река встанет и не довезти тебя домой до весны. У реки живём, рекой дышим. Я ещё раз успею приехать. Что гадать, давай дождёмся решение докторов.

     Через два дня Дмитрия пригласили в ординаторскую и врачи, не глядя в глаза, сказали своё решение. Не поднять им Дарью здесь, нет такого специалиста, а потому надо её в Москву отправлять. Кто только такое решение примет - им было неизвестно. Скорее всего, придётся пока домой забирать и ждать.

     Оборвалось сердце Дмитрия. Как он может сказать своей Дарьюшке об этом.
Вышел из ординаторской, присел в коридоре и сидел более часа, закрыв глаза. Вся жизнь промелькнула перед глазами. Не должен он спасовать даже перед такой бедой, нет у него такого права. Игнат должен рядом с матерью расти, а уж как там будет, так и будет.

      В палате Дмитрий увидел около Дарьи Ксению Ярославовну. Они весело о чём-то говорили. Дарья сидела облокотившись на подушки.

      - Вы я вижу уже познакомились, - весело сказал Дмитрий, входя в палату. - У меня новости. Врачи временно отпускают тебя, Дарьюшка, домой.

     Всё поняла Ксения Ярославовна с полуслова, но даже вида не подала.

     - Хорошо-то как, Дмитрий Игнатович! А можно я с вами поеду? Дочку навещу, поживу у вас в селе, давно мечтала пожить сельской жизнью, - спокойно сказала она. - Ну, я пойду к главному врачу, уточню. Там Нина Павловна сидит, Дмитрий.

     Через день Дмитрий домой уезжал из Омска, а Дарью в Москву отправляли. Ксения Ярославовна вызвалась её сопровождать.
    
     - Давно мечтала Москву посмотреть. Отдам цветы соседке и свободна. Вам Дмитрий Игнатович домой, к сыну лучше ехать. Нельзя его одного оставлять без родительской ласки. Не пропадём мы с Дарьей. О расходах не беспокойтесь. Нина Павловна добилась для сопровождающего полное содержание в Москве и проезд. Самолётом летим, - бодрым голосом рассказывала Ксения Ярославовна.

     Подлечили Дарью в Москве, рекомендаций пачку дали. Весной привезли Дарью домой. Говорят, дома и стены лечат. Не могла Дарья ходить, только сидела в постели, а была весела. Игнат не отходил от матери. Каждый день домом управляла приехавшая в село Ксения Ярославовна. Приходила от дочери с утра и до позднего вечера оставалась с Дарьей. Ни сыновья, ни их жёны и глаз не казали, а вскоре, продав дома, уехали жить в разные города. Степанида тоже не бывала в родительском доме. Осуждали её люди, высказывая всё в глаза:

     - Бесстыжие вы люди с братьями, Степанида! Таких родителей в беде оставили. Дарья к постели прикована, чужая женщина за ней уход ведёт, а ты мимо бегаешь.
Уж лучше бы вы уехали куда подальше.

     Вскоре и семья дочери перебралась в Омск. Андрей, перед отъездом, всем рассказывал о домике, купленном там.

     Свято место пусто не бывает. Уехала невестка- фельдшерица и прислали в село молодого парня вместо неё. Красавец Сергей сразу стал ухаживать за Натальей и вскоре они расписались в сельсовете, отведя скромный вечер. Наталья в институт на заочное обучение поступила. Часто стала из села уезжать, оставляя мужа одного.

     Дмитрий как мог ухаживал за женой. Наталью часто видели в их доме. Сергей массаж ног и спины делал по рекомендации московских врачей. Помогло, вначале с костылями ходить стала Дарья, а потом, шаг за шагом по стеночке. Ожила и вскоре от недуга и следа не осталось. Игнат всё по дому делал, несмотря, что малец ещё был. Может от тепла этого, или забот мужненных, но твёрдо встала на ноги Дарья.

     Пролетело несколько лет. Как-то по весенней поре дивился народ, увидев Дмитрия и Игната, несущих к пристани большой крест, укрытый брезентом. Следом шла Дарья, неся две сумки. Спрашивать никто не захотел. Знамо дело, не на свадьбу люди собрались. На хозяйстве у них Наталья осталась. Своей признали её на селе. Дом с мужем Сергеем ставить решили. Помогали им всем селом. Основательно люди устраиваются, чего не помочь.

     Бегут воды Иртыша, бежит время. На месте дома Тимофея Степановича выросли высоченные деревья. Сосна с зарубками выросла, ствол не обхватить руками. Помнил  Дмитрий до сантиметра где и как было. Вкопал крест, дёрном холмик соорудил, скамейку из жердочек сделал. Стояли втроём обнявшись. Дарья всплакнула, вспомнив былое.

     - Вот, сын, запомни это место, тут твои дедушка и бабушка покоятся. Пройдёт время, обнови крест. Такой мой наказ тебе, Игнат, - с грустью в голосе произнёс Дмитрий. - Поздно я своё обещание, им данное, выполнил, может потому так и произошло с моими детьми.

     Пошли коротким путём к заимке крюковской, но увидев там людей, живущих мирной жизнью, беспокоить не стали. Сколько лет дому, а стоит, обеспечивая людям кров.

Продолжение следует:

http://www.stihi.ru/2018/03/31/9815