Знал Давид...

Я молчу. Приступ честности? Фарс? Финал?…
Панихида? Помин? Предел?
Всех прописанных слов феерверк-напалм
растерялся и поредел.

Нас учили - чувства ничто, все – дух.
Даже если повода нет,
провозглашай просто: «Прав Пастух!»,
в затяжное бездействие лет…

Прав. Я знаю. И честно о том скажу,
только «сверх» – бесполезный дым.
Прав Пастух. Не Его, только вас сержу
умолчаньем своим густым.

Прав. И свят. И превознесен.
Беспределен. Невообразим.
Но не лгите, что Он недообретен,
если мы перед ним молчим.

Врал Давид, когда сослепу хая всех ,
смерти недругам он просил
и юродский, бессмысленный, жалкий смех
страхом губы ему крутил?…

Врал? Когда в бесконечной тьме
выл и в бороду слезы лил?
Нет.  Сквозь прах, он в самом себе
жертву лучшую приносил.

И просил… Кликал лучшие времена,
весь зацикленный на своем.
Когда милости вновь источИт скала,
тогда гимны  хвалы споем.

А пока я молчу ( только лишь язык) –
сердце помнит без повитух,
что Бог-Полная-Чаша меня постиг.
Прав. И свят. И велик Пастух.

Знал Давид - свят Пастух, и во сне стонал:
«Дай мне песню, и я спою!»,
а мы трусимся, словно вся жизнь вокзал,
хор без нот, не мотив – салют…