Вся жизнь прошла в перипетиях!

1
Устал быть всегда патриотом!
И вот, лишь под старость прозрел
Вся жизнь проходила по нотам
Фальшивым лишь голосом пел
На стенке висел репродуктор
В то время для нас, целый мир
Нас током пронзал, как индуктор
Он нас возбуждал, словно тир
2
И вот, Ленинградское дело*
Не важно, что мы пацаны
От бедности мыслили зрело
Хотя и в заплатках, штаны
Врагов была целая свора!
Весь город у них был в руках.
Их крепко трепала контора**
Остались враги в дураках.

А мамы, соседские тётки.
В открытую крыли их всех!
Уж если они, патриотки!
То как нам отстать! средь потех.
Нас сильно враги удивляли!
Шпионить, хватало им сил
За хлебом, поди, не стояли
В толпе их никто не давил

*«Ленингра;дское де;ло» — серия судебных процессов в конце 1940-х в начале 1950-х годов
**контора, в смысле НКВД
3
В семье; что постарше, те  дети
Визит каждый день в магазин
Как помнятся давки все эти…
Ведь не были мы из резин

Судили врагов, расстреляли.
Спокойнее стало ли жить?
Потом про врачей мы узнали!
Те, начали дружно вредить.

Запомнилось трудное время,
Когда все боялись болеть.
Визиты к врачу, словно бремя….
А вдруг их огромная сеть!
4
Наверно, немногие помнят
(Из тех, что сумели дожить)
Тогда на углах все трезвонят
Враги как хотят погубить.

За всю я страну не ручаюсь.
За местность мою, разговор
Я в памяти снова копаюсь,
Как будто смотрю вновь в упор.

Пошли разговоры про спички,
Вернее про их коробок.
И слухи летали как птички,
А сердце сжималось в комок.

В коробочке цифры стояли
У нас замирала душа!
Вредительство это, узнали
Зажечь можно, лишь не дыша.

А спички, слегка в дефиците.
И их, на газетку, на стол
Там цифры на дне, вы не спите!
Есть оттиск, какой разговор.

Родители строго внушали.
Так нас и не надо пугать
А как они газ зажигали….
Без смеха нельзя вспоминать!

Потом, эти цифры пропали.
Ответ, удивительно прост
Лишь смены они означали.
И вновь отменили тот ГОСТ.
5
 Пятьдесят третий год наступает!
Который весь мир потрясёт.
Наш вождь, кто на свете всё знает!
Как смертный, внезапно умрёт.

Казалось, что то, невозможно!
Иначе, зачем нам всем жить!
В душе, «что известие ложно!»
И слёзы не нужно всем лить.

А репродуктор печально,
Даёт на обзор бюллетень.
Все, кто на свободе; повально
Ходили беззвучно, как тень.

И смолкли все детские крики.
Кто старше, уже понимал
У младших, родителей лики,
Их  детские губы сжимал

Бесспорно, что паника была!
Ведь мы в окруженьи врага!
А вождь, это главная сила,
Способна, отбить им рога,

А в школе, что делалось в школе!
Звенел еле слышно звонок
Фойе, словно чистое поле…
И шум, превратился в порок.

А девочки, словно старушки!
С великой печалью в глазах.
На время забыли игрушки
Их лица в обильных слезах.

И весть, что страшней не бывает!
Всю землю вокруг обогнёт.
Печальную весть мир узнает,
Что вождь от инсульта помрёт.

6
Конечно, страна вся рыдала.
И насмерть давилась в толпе.
Замены вождю ожидала
На узкой, кремлёвской тропе.

Печалились мы, все мальчишки
Таков был семейный настрой.
На время забросили книжки
Лишь позже занялись игрой.

Как все патриоты, слезинку,
В печали большой уронил.
А грусть, словно ветер пушинку,
От нас, пацанов, уносил.

А репродуктор, призывы
«Сплотиться нам надо сильней,
И дальше, возделывать нивы
Под знаменем славных идей!»
7
 Но были, что так  веселились!
Про этих, потом я узнал
На Север, они не просились,
И на полуостров Ямал.

Десятками лет их свозили,
Суровый прочтя приговор.
Где колышек первый забили
Там тундра была, как забор!

Десятками лет они ждали,
Когда их закончится срок.
На лом, на кирку налегали
Вдруг в сердце так радостно «Ёк!»

Теперь на юга потянулись….
Свободу принёс им инсульт!
С частицею правды коснулись,
И вскоре узнали про культ!

Народная боль утихала.
И снова тяжёлый удар.
Как будто, того было мало,
Всех обухом в лоб. О! кошмар!

Врачей; в январе, что вредили ,
Загадка, для пап и для мам.
В апреле домой отпустили,
Всех  вновь по рабочим местам.

Но только осталось сомненье.
Что, польза от них, или вред?
Вдруг власти ослабили бденье!
И всё же, враги или нет?

В народе не сильно вникали.
В тюрьме появились места….
А  Бог бережёт, кого; знали!
Была поговорка проста.
9
Вот диктор, опять с выраженьем!
«На днях арестован шпион!».
Народ наш, с решительным мненьем,
На гневный, меняет свой тон.

Ведь с важной работы снимают.
Он Берия, маршал!  Долой!
Что был он насильник, узнают!
Да, что там старик, и малой.

Лаврентий Павлович в классе,
Который уж год здесь висел.
Пенсне, так запомнился массе
Внезапно он стал не у дел!

Портретик бы снять, свято дело.
Учителя мненье, прогресс!
И самый высокий, так смело,
На парту старательно  влез.

Ведь  партии это виднее,
Кого надо срочно снимать.
А мы, от восторга немея,
Готовы ниспровергать!

В учебнике было и фото.
Писали мы ручкой, с пером
И всех одолела забота,
Что делать с подобным «добром»
Внезапно он стал бородатым.
Добавили к лысине чуб
Со зрением, подслеповатым,
Роскошная трубка меж губ.

А всё объяснить так не сложно
Ведь  детство, сплошное нельзя!
Сегодня, вдруг Это, возможно!
Мы счастливы, я и друзья.

У всех пацанов было мненье,
Врагов всех не скоро сотрут.
Хотелось нам всем повторенья
Мы снова приложим свой труд.

10
Не может быть враг одиночкой
Их были, конечно, тыща
Потом всё закончится точкой
Мы ждали того, трепеща

И вот, расстреляли верхушку.
Их пепел куда-то исчез….
Его зарядили ли в пушку?
А может, свезли в тёмный лес!

И мы, пацаны, тоже кляли.
Поскольку и клял весь народ!
Теперь мы все с детства узнали.
Как смерть обрывает почёт.

11
Я мыслил всегда нестандартно
Хочу здесь такое сказать
Он был награждён многократно!
Так было, за что награждать?

А если шпионил успешно.
Враги награждали вдвойне!
Всё выглядит как-то потешно
С обеих сторон он в войне.

12
Я что-то на нём задержался.
Хрущёву пора присягать.
Как все, ему верить старался
Мы любим вождей уважать!

Он как-то не очень смотрелся….
Ещё бы, усов не носил!
Зато, он так телом отъелся
И тем оживленье вносил.

Потом вдруг веселье пропало.
Казалось, нам слух отказал!
Хоть сказано было так мало
Никита Сергеич дерзал.

Услышали краешком уха,
По радио диктор сказал.
Как будто куснула нас муха,
И каждый домой поскакал.

Нашёл он у Сталина что-то.
Ну как его, кажется культ!
У мамы началась икота,
Глаза из орбит так и прут

«Сынок, (вдруг она застонала)
Ты видишь, я выжить смогла
 А всё потому, мало знала….
Себя я для вас, берегла!»

«Не надо болтать. Ох! Опасно!
В кутузке сидели врачи….
Страна была с этим согласна,
Ведь нары там есть, и харчи

Потом спохвалились, ошибка!
А вдруг передумают вновь?
Про культ говорил если шибко
То могут пустить даже кровь!»

Дал слово, и к другу, соседу.
Про то, что услышали днём
Отец с ним проводит беседу….
Как мне показалось, ремнём!

13
На время мы все затаились
И сторону, чью нам принять?
Вождём вслух теперь не хвалились
Беззвучно могли вспоминать.

И чтобы развеять сомненья.
Чтоб к культу опять не шагать.
Услышали мы предложенье,
Что памятники надо ломать!

Неясно, а кто  патриоты?
Кто ставить тот бюст предлагал.
Не зная пределов у квоты.
А может быть тот, кто ломал?

Ведь партия той и осталась!
Всё тот же её и Устав!
Но всё в головах не вмещалось,
Когда изменился состав.

Когда-то все люди дрожали!
Лишь статуи ныне дрожат….
Вот те, кто людей убивали,
Здесь битою грудой лежат.

А мы, понемногу взрослели.
Чтоб с временем в ногу скакать
Хотели того, не хотели,
Две стороны стали ругать.

Нащупали все мы слабинку!
Язык развязался у всех.
Теперь не сошлют ведь в глубинку
В ходу анекдот, для потех.

14
Вот  антипартийная группа.
Свихнулись, иль просто каприз.
Мышление стало их тупо
И рейтинг упал резко вниз.

И вроде, известные люди.
Немало их прежних заслуг
Приблизились как-то к Иуде
Хотели нас взять на испуг.

Они, как звезда, что блестела,
Тем светом, которого нет.
Давно ведь исчезнуть  успела
Мы видим один только свет

И антипартийная группа*
Шепилов, к который примкнул,
Смирилась с судьбой политтрупа.
Никита Сергеич пальнул!

И смутная мысль мелькает.
Ну вот, не бунтует шофёр.
А некто, вершин достигает,
На главного тут же попёр

Такие печальные мысли,
Поскольку, ведь я патриот!
На долгие годы зависли
Сменились потом на разброд.

15
И дальше спокойно не жили.
Ведь сделан гигантский был шаг!
Бойцы, в мавзолей заходили,
И принялись за саркофаг.

Вождь не был теперь  постояльцем….
Уже отлежал здесь своё!
Был  в давние годы, скитальцем
Без малого, стал мумиё.

И сильные руки подняли,
Гроб, в коем кормилец лежал.
Могила готова, все знали
Никто хоронить не мешал,

Кому-то, так сердце щемило.
Скребло по душе в тот момент,
Ведь Партия, Вся!  Выносила.
А вовсе не чей-то агент.

При этом, никто не стрелялся….
А руки все подняли «За»!
Усопший в грехах обвинялся.
И не было это «деза»

Хрущёвым, одни восхищались!
Другие, так кляли его.
Друг с другом свободно общались
Открыто смеялись с него.

16
А мы, уже в армии служим.
И верим, до мозга костей!
Марксизм-ленинизм, с ним мы дружим!
И вдруг, просто шок от вестей.

Никиту Сергеича, ждали!
Он в жизни баклуши не бил.
В Пицунде они-с, отдыхали.
Оттуда и в космос звонил.

Мы гордостью все наливались
Космический был он отец!
А мы за рекорды сражались
Трёхместный полёт; наконец!
 
Никита Сергеич в отставке….
Героев уже не встречал.
На даче, ходил он по травке
Героев, другой, привечал!

17
Ну, что-то в отчестве нашем,
Всегда невесёлый конец.
Теперь мы все Брежневу машем,
Он с партией шёл под венец.

Она с ним, с годами,  старела.
Но сколько тех радостных дней,
Страною он правил, умело,
Хотя начинал лишь с полей.*

Годиться мы им были в праве.
Наград его было не счесть!
Хватило б приличной ораве,
И все бы, считали за честь.!

Сумел даже орден Победы
На ёмкую грудь получить.
По правде, потом были беды,
Как умер, пришлось возвратить.

За это нам было чуть стыдно
Тогда, и сейчас; на века!
Ведь нам за Державу обидно
Позорить вот так старика.

Признать, кто его награждали,
На совесть, не очень чисты.
И что-то взамен ожидали,
Свои, распушив здесь хвосты.

И как ему мы, благодарны!
Те годы, они не просты….
На западе, все так бездарны.
Побыл чуть у власти,  в кусты!

А наш, возвышался утёсом!
Почти двадцать лет, монумент!
Оставить любого мог с носом
Хоть канцлер он, хоть президент.
18
Пример вот; вдруг чехи, словаки,
Устали идти в коммунизм.
Решили забить наши «баки» 
Придумали «свой» социализм.

Вы что, белены там объелись?
Забудьте, у нас не шалят!
От нас, ну куда бы вы делись….
Да мы вас того, как котят!

Тем более, опыт имеем.
Когда-то шумел ГДР….
Где надо, везде мы посмеем.
И венгров, на тот же манер.

Соколики, вмиг осознали,
Что были тогда не правы.
Мы шефов, у них поменяли,
Те стали пониже травы.

Мы их, по отцовски простили.
У нас рыльце тоже  в пуху.
Новочеркасск чуть забыли
Когда-то он был на слуху.
19
Всю контру тогда  придавили .
Спокойнее стало нам жить.
А тут и события в Чили,
Где руки смогли приложить.

Спокойнее спать все мы стали
Ведь начали с Чили дружить
Теперь про Альенде узнали
Который стране стал служить

Мы рады за Корвалана
Свой в доску, он был коммунист
И  он средь насилья, обмана
Душою и сердцем был чист

Потом, правда, всё изменилось.
Аугусто Хосе Пиночет,
С ним Хунта, к другому стремилась
Сказали Альенде «Ну, нет!»

И там социализм не удался.
Под танковый лязг гусениц.
И выстрел; последний, раздался!
Герои все падают ниц.

На митингах мы заклеймили,
Всю хунту на целый весь свет!
По правде, не ох как, ходили,
Подталкивал «добрый» совет.

Нас радость, огнём опалила!
Хоть Брежнев не молод уж был
Он мудрость, он опыт. Он сила!
Стать вновь, президентом* решил.

Такое ему лишь возможно!
Ведь  если не Брежнев, то кто?
Найти и подобие сложно.
Крутили, вертели! Вот то!
20
Мы мирно и дальше бы жили.
Но только неймётся врагам
Афганцев они придавили,
А те, вдруг за помощью к нам.

И бухнулись в ножки, «Спасите!»
«Ваш строй, для афганца, пример
Марксизм-ленинизму учите
Но что бы, без светских манер!»

*Председатель Президиума С1960 по 1964гг

Задача у нас не простая.
Ведь враг, как всегда, за спиной!
Безграмотность была сплошная
Религия была иной.

Кругом, бесконечные горы.…
Раз-два, и обчёлся; дорог,
А с Запада, сразу укоры,
«Ребята, не жалко вам ног!?»

Кому, как не нам поделиться!
Как можно в достатке всем жить.
И как к коммунизму стремиться!
С пустого в порожнее лить….
21
Мы думали; так, пробежимся
По ихним долинам, горам,
С оружием там порезвимся
Но только здесь ждал тарарам

Нас, вышло, не все приглашали….
К ногам не бросали цветы.
Не хлебом и солью  встречали!
А в норы ушли, как кроты.

Десяток мы лет потеряли.
И сколько парней полегло….
Пока мы Афган вразумляли.
Как с гуся вода, с них текло.

А сколько  припасов всех наших,
Летело, в ту бочку без дна.
Рублей, безвозвратно пропавших,
То знает лишь правда одна.

Одно, словно маслом по хлебу,
Ограниченный, войск, контингент.
«Тюльпан» пролетавший по небу….
Конечно, был мрачный момент

Поскольку, душманы зверели!
Мы знаем, их уськало  США.
Оружие, деньги! Созрели!
Вокруг всё живое, круша.

Вернуть контингент, невозможно.
Скрепляла нас дружба навек
Найти только дружбу ту, сложно.
Так думал простой человек.

Мозги были словно в тумане….
Пытался, ту дружбу понять
Никто из нас, не был в Афгане,
Их здесь не могли мы встречать.

Язык их, никто и не знает.
Хоть я  патриот, только ложь!
Покаюсь, меня  возмущает
И стоит она всего грош!
22
Вот, более грустные вести
Страну всколыхнули на миг
И все  мы, застыли на месте!
Как будто нам дали под дых

Ведь партия осиротела.
Потерян народом гигант….
Считали так  Брежнева смело
Скончался свободы гарант.

Нас всех, потеснее сплотиться,
Центральный, призвал, комитет
Согласны, сильней потесниться
Пусть тесно, обиды* вот  нет!

И каждый год траур играли,
Слезу, что б из нас вышибать,
Двоих, чуть живых, выбирали
Увы, престарелая рать!

Печально, но мы не роптали….
Ведь если не он, кто тогда?
Молчанием, но поддержали!
Мы в ногу шагаем всегда!

И вот, началась перестройка.
Режим был смертельно больной!
И даже больничная койка,
Не лечит диагноз, «застой»

Увы! Коммунизм не удался!
Дорогою призраков шли.
Так вот, СССР и распался.
Но вновь путь особый нашли…

Счастливое время настало
Делили российский пирог
Кому-то, так много попало
А массе, остатки от крох

Поскольку, мы все патриоты
И пикнуть никто не посмел
Ведь нам не нужны их заботы
От телика каждый балдел.