В старой и тёмной башне

На окраине города,
    в старой и тёмной башне,
жил один чернокнижник,
       неведомо сколько лет.
Кто таков?
    Может это на деле
       не так уж важно…
Но как будто витала
    незримо над башней
       смерть.
Вечерами там
    свет загорался,
       в одном оконце, —
синеватый и сумрачный,
    души тревожа тем,
  что казалось иным,—
если дальше он разольётся,
    то весь мир безвозвратно
      исчезнет в нём насовсем.
Стены башни крошатся…
    и камень, увы, не вечен…
Может быть простояла б
    немало ещё она,
только неоднократно
    средь местных
             витали речи,
что хозяина башни
    в прислуги взял сатана.
И творится там зло,
    от которого стонут стены,
осыпаясь под тяжестью
    мрака и чёрных дел,
вместо псов
    на охране у проклятого
             гиены,
и однажды исчезнуть в руинах —
            его удел.
Смотрит в мир
     сквозь кривые,
       немытые стёкла окон,
и пророчит беду,
     словно каркая невпопад.
 
Как же звали его?
То ль как первого сына бога,
то ль как грешника,
     что самым первым
           спустился в ад…
На окраине города,
     в старой, туманной башне,
восхищавшей иных,
  вдохновляя на бездну слов,
жил сказитель историй,
   волшебных и бесшабашных,—
но и в сказки, порою,
      прокрасться умеет зло…


Может быть,
     где-то там,
         светлый рыцарь
    в одеждах тёмных,
как на свет маяка,
     к этой башне
          спешит в ночи.
Он пока ещё
    мир в своём сердце несёт,
            и помнит,—
для чего ,и за что же,
     потребно скрестить мечи



Предыдущий вариант стиха:

На окраине города, в старой и тёмной башне,
Жил затворник один, неведомо сколько лет.
Кто таков? Может это на деле не так уж важно…
Только к башне ходить был наложен строжайший запрет.

Вечерами там свет загорался, в одном оконце.
Синеватый и сумрачный, души тревожа тем,
Что казалось иным, — если дальше он разольётся,
То весь мир безвозвратно исчезнет в нём насовсем.

Стены башни крошатся, и камень, увы, не вечен…
Может быть простояла б немало ещё она,
Только среди людей, нет-нет, да ведутся речи,
Что хозяина башни в прислужники взял с@т@на.

И творится там зло, от которого стонут стены,
Осыпаясь под тяжестью мрака и чёрных дел,
Вместо псов охраняют проклятого гиены,
И однажды пропасть в руинах — его удел.

Смотрит в мир сквозь кривые, немытые стёкла окон,
И пророчит беду, словно каркая невпопад.
Как же звали его? То ль как первого сына бога,
То ль как грешника, что самым первым спустился в @д…

На окраине города, в старой, туманной башне,
восхищавшей иных, вдохновляя на бездну слов,
Жил сказитель историй, волшебных и бесшабашных,
Но и в сказки, порою, прокрасться умеет зло…