Весенняя патология

                Т.Ж.

                Кажется, меж нами сотня лет,
                но весной, простите, я поэт:
                раздувая жар ночных костров,
                я пеку на нём оладьи строф,
                на шампурах рифмами кручу,
                пьяный бред какой-то бормочу,
                утром я с тяжёлой головой,
                тик, люмбаго, кашель – но живой.

                Мне б для Вас стать майским ветерком,
                оренбургским ласковым платком,
                на плече пригреться мотыльком,
                в волосах запутаться жучком,
                к платью прицепиться паучком
                (чтоб замолк – лягните каблучком!)

                Ночью вместе с пламенем костра
                грел бы вас бесплатно до утра,
                а в июльский нестерпимый зной
                стал речной прохладною волной;
                напоил бы свежестью грозы,
                крылышком коснулся стрекозы,
                убаюкал лепетом ручья,
                растревожил трелью соловья...
                Ревновал бы к ландышу в руке,
                к лепестку, прилипшему к щеке…
                (что-то снова щёлкает в виске).

                Дождевою каплей на песок
                я б хотел упасть у Ваших ног,
                расстелиться скошенной травой,
                прошуршать опавшею листвой,
                но, пожалуй, буду лучше пнем –
                Вы могли б позавтракать на нем.
                Гладок рез безжалостной пилы,
                и засохли слезы из смолы.