В сравнении

    В сравнении

В Нью Йорк добрался Макаревич,
и только тут вдали от драм,
Нарядных улиц, ярких зрелищ,
смог оценить величие там.

Где стал артистом для народа,
носил на пузе ордена,
на кухне развивал свободу,
как жарить всем перепела.

Потом под дланью Маслякова
нёс молодёжи интеллект.
Нью Йорк. Присутствие свободы.
Как будто бы вокруг балет.

Никто не думает о мясе.
"Давай поженимся" - не тренд.
Здесь легкомысленности масса.
А основательности нет.

Живут поверхностно. Сегодня.
Им Гоголь вовсе не знаком.
И Достоевский - не народный.
А Пушкин - лишь незнаний ком.

Забыли "в яблоке" Пирл Харбор,
Вьетнамский пакостный позор.
Как Кеннеди пришили гады.
На секс нацелен кругозор.

У русских - психика серьёзней.
Когда фашист пришил отца,
эмоция осталась грозной.
Всегда замочим наглеца.

У русских - мощное упорство.
Когда стране орут "на ты".
И ей неведомо позёрство
при ощущении красоты.

Наш человек готов рубашку
последнюю с себя отдать,
чтоб Трамп - толстенная какашка
и не мечтал понападать.

Из чехов сделали, поляков,
готовых к бою полигон.
Был тронут Макаревич, ахал,
узрев Нью Йорк, как купидон.

Пускай он там начнёт карьеру,
возьмёт гитару, словно биттлз,
И за царя споёт, за веру,
и не останется убит.

Его поймут простые люди,
банкиры, труженик пера,
Ты баксы заработай в будни,
а далее ори , "ура".

Когда вернёшься, то Сабянинск
тебе покажется родным,
Себя ты вновь в Москве обгадишь
суровым словом заводным.

Возьмёшь гитару, три аккорда
народу понесут душок,
народ российский, малость гордый,
и не услышится смешок.

Родную мать, будь пьяной, голой
сынок не станет отторгать,
иначе сам навеки гномом
останется, куда ни глядь.

Бывает, кажется, что пруха,
из мухи делают слона,
не стоит. Вша - не слон, а муха.
Он сам себя и так сломал.