Диалог

– Ты камень бросить предлагаешь, себя подставив под него? С открытым сердцем – как нагая. Тебе не больно?
– Ничего; такая, видно, наша доля: ходить по лезвию ножа, хоть нас никто и не неволит…
– Ну-ну, поменьше куража!
– Да ты не понял… Жаль, однако. Видать, и сам не без греха.
– Естественно.
– Христос бы плакал, а для тебя всё чепуха: чужая жизнь – всегда чужая.
– А чувствуешь подчас своей! Не обижайся, я-то знаю – ну, каково среди людей считаться белою вороной, ловить спиной недобрый взгляд, и быть всегда как на перроне – снуют, торопят, теребят…
– Чего ты хочешь? Я сказала, а ты услышал. Что ещё?
– Ты тоже как бы на вокзале. Я вот увидел, подошёл.
– Но я тебя совсем не звАла!
– Ну, правильнее – не звалА.
– Не придирайся. У вокзала своя словесная шкала.
– Прости. Давай начнём сначала. Я подошёл сказать, что ты – пусть на вокзале, на причале – но в шаге от своей мечты. Тебе людей бы добрых рядом, поменьше зла и суеты… Вокзал – он не синоним ада, он то, что в нём увидишь ты.
– Здесь холодно…
– Так что же делать? Где холодно, там и свежо. Поэту главное не тело – душа.
– Вот это хорошо!
– Так прячь получше свою душу. Не делай из неё мишень.
– Да я привыкла. Я не трушу. В неё бросают каждый день кто камень, кто мыслишку злую, кто просто зависти плевок – вот так я каждый день рискую. Да и тебе  бы кто-то мог…
– Я скорпион. В меня не плюнешь. А плюнешь – будешь сам не рад. Я, не в пример для девы юной, могу и сам пинком под зад…
– Ты просто носишь эту маску! А наша миссия – любить.
– Я тоже верил в эту сказку. Но так, наверно, может быть, допустим, пару раз из сотни.
– И вот для этих пары раз мы, недотыкомки господни, должны готовить зелье фраз, должны служить душой и словом, и коли больно, то терпеть!
– Ну, ты сурова!
– Да, сурова! И нечего меня жалеть! Вон, кстати, мой подходит поезд. Прощай!
– Удачливого дня!
– Об этом я не беспокоюсь. Ты, это… Вспоминай меня!..