счастливый подранок

 отрывок из повести

     Была поздняя осень шестьдесят седьмого года. Закончив все дела в отделе кадров совхоза Приозёрный, новобранец поспешил в машину, следующую из села Рассвет, в небольшую деревушку, под названием Воронье.
    Водитель ДУКА, видимо чем то крайне озабоченный, думается, он боялся осеннего бездорожья, громко хлопнув дверью, прокричал: – поехали, ждать больше никого не буду,  мне и так за день не управиться, не знаю когда вернусь, нынче, всё может быть – и дождь и слякоть, а то и мороз может ударить - осень, одним словом. Автомобиль, предназначенный для  санитарной обработки  животноводческих помещений, резво рассекал чуть заметный туман, вызванный утренним  похолоданием. Александру было как - то, не по себе, его смущала близость не знакомой девушки. Она тоже, с некоторым напряжением, изредка, поглядывала в сторону попутчика, непроизвольно отодвигаясь всё дальше, как бы со стороны, наблюдая  за молодым человеком. Из короткого разговора, состоявшего из простеньких вопросов и односложных ответов на них, выяснилось, что зовут её Аля Задорина, будто учится она в соседнем районе и через год будет зоотехником. 
   Так сложилось, это видимо плоды Российского политического мироздания тридцатых годов прошлого столетия, что жители двух населённых пунктов, села Шелепово и деревни Воронье расположенных не далеко друг от друга, практически не общались – были, чужими. Дело, в какой – то мере было в том, что в совхозах два раза в месяц давали, как говорили получку, а в колхозах, работая за трудодни, денег, большая часть населения, почти не видело. И это, естественно, вызвало у жителей недопонимание, своего рода ревность. Правда, это касалось людей постарше, но и молодежь, к этому соседству относилась как – то настороженно, как никак, классовое различие - одни рабочие, другие, крестьяне. И ещё, после войны, в конце пятидесятых, в совхозах уже функционировали электростанции, работали магазины, клубы, бани - даже электричество в деревни пришло  несколько раньше. Всё это вызывало обиду и зависть. Далее, колхозники, как говорили вороньевцы, были двоеданами. По одной из версий, эти люди, по неизвестной мне причине, в своё время, перестали платить налоги в царскую казну, потому и были сосланы за Урал и обязаны, в качестве наказания, платить уже, двойную дань. Почему, и, двоеданы. Так это, по понятиям некоторых, не должно было умалять их чести и  достоинства населения. Наоборот, такое  инакомыслие, подчёркивало свободолюбие и не покорность граждан. Однако, кроме этого, у них ещё была какая то особая вера в бога. Отсюда, предвзятость, отчуждённость и недопонимание.
  Со временем, немного осмелев, попутчики разговорились. Выяснилось, что Альбина, дочь знатного столяра и печеклада Тимофея Петровича Задорина, что через год, она  заканчивает техникум и будет зоотехником в нашем районе. Несколько смущаясь, как бы, между прочим, девушка сообщила, что уже давно дружит со Славкой Обороновым - парнем из своей деревни. И ещё, что с удовольствием поёт песни, участвуя в художественной самодеятельности. Александр, в свою очередь, тоже очень коротко рассказал о себе - что примерно через пару недель идёт на службу в армию, что окончил курсы трактористов и шоферов и является секретарем комсомольской организации в своей деревне. Естественно, этому короткому знакомству, не следовало бы уделять особого  с внимания - мало ли в жизни бывает мимолётных встреч, но эта была началом биографии семьи Шепелиных – Александра и Альбины.
      Аля была первым, любимым и немного избалованным ребёнком в семье Задориных. А как же, в то время, не сравнишь, с нынешним, в послевоенной России, шел естественный отбор нового поколения и дети, с серьёзными заболеваниями, даже обычной простуды, просто не выживали. Болела и она, но к счастью, всё обошлось. В детстве, на правах старшей, кроме её в семье было ещё два мальчика Михаил и Геннадий, она частенько учила их уму – разуму. Бывало, вымоет полы в избе и горнице и не пускает братьев до той поры, пока родители с работы не вернутся и не оценят её усердие.
========
 Проводы в армию, а также свадьбы, дни рождения, интересные кинофильмы, концерты приезжих и своих артистов, тем более похороны - событие для небольшой деревеньки очень значительное, которое не оставляло земляков равнодушными. Так и в этот раз, проводить парня на службу отечеству, собрались, стар и млад. 
- Служи честно, - говорили одни. Не опозорь деревню – твердили другие. Даже дедушка Матвей, которому через два года исполнялось 100 лет, опрокинув стопарик, крякнул, - в добрый путь внучёк, - потом, улыбаясь, сощюря глаза, - добавил, - подменил бы тебя, да выправкой не гожусь, - потом, помрачнев, закончил, - я, в своё время, царю и отечеству присягал, а эта власть меня по миру пустила… но ты, не власти служи, а семью, наш род - оберегай. Призывник, слушая Матвея Александровича, обратил внимание, как изменилась в лице мать рекрута. Глядя на раскрасневшееся лицо старика, она, вдруг вспомнила, проводы мужа, ушедшего на войну в 43. Тогда не было шумного застолья, да и вообще ни чего не было, кусок хлеба, и тот не каждый день на столе был. Вспомнила, как опухали от бескормицы, как похоронку оплакивали с четырёхлетним сыном. А ещё, вспомнила, как два года назад, уже проводила одного сына, сейчас, каждый день, ждёт - пождёт от него весточки. Теперь вот второй, на службу собрался. Всё бы ладно, лишь бы войны не было. Через год Валерий из армии вернётся, как ни будь, двух младших дочек, вместе со старшим сыном Леонидом, прокормим, по миру - не пойдём.
  Была на проводах и подруга главного виновника этого события – Тамара Мазеева. Девушка эта была немного  странная, несколько закомплексованная, возможно потому что носила очки, а может потому, что будучи городской, не понимала истинного, возможно, по своему приземлённого, характера взаимоотношений деревенских обывателей. Правда, она очень по честному ждала Сашу, регулярно, как по графику, писала письма, мечтала о совместном будущем и в каждом послании признавалась в своих чувствах. Так вышло, что пути этих молодых людей позже разошлись, однако, она верно ждала его, но до признанья в любви у них так и не доходило. Видимо, время ещё не пришло, а потом, после первой серьёзной близости, оно неожиданно закончилось. Видимо, бывает и так.
   Утром следующего дня, единственный  в деревне автомобиль Анатолия Молявина – бывшего целинника, осевшего в деревне в пятидесятых годах, взял курс на районный центр. Дорога была длинной, тряской и утомительной. Все мысли Александра были о матери, о её не лёгкой доле. О ком ещё думать, если не о самом дорогом и близком человеке – маме.
  Её первый муж, был главным деревенским раскрасавцем. Девушки за ним табуном ходили, а  он Варю выбрал. Жили они  не далеко друг от друга и родители Аркадия никого кроме Варвары в дом пускать не хотели.  Видели, что работящая она и собой не дурна и порода, что надо. Раньше, это самым главным считалось – родословная. Через пол года, Аркаха в армию пошёл и немного погодя сообщил, что домой не вернётся, будто бы подглядел там девушку поприглядней, да посговорчивей. Очень тосковала Варя по непутёвому, думала, надурится порядком и успокоится. Ан, нет. Так и не вернулся суженный. Потом, за нелюбимого, вышла - кому разжёнка нужна, прежним мужем обмилованная, да обцелованная - ладно хоть этот не побрезговал, руку и сердце предложил. Стерпится - слюбится – думала Варя. Так и есть. Потом Ленька родился, а там война.  Не вернулся Владимир, с самом конце подстерегла его вражеская пуля, наповал скосила. Похоронили его, где - то там, на чужбине, а может и не схоронили вовсе, может валяются останки в чистом поле, кому сейчас что докажешь – нет человека и всё. Зато, сын, остался.
   Новая любовь Варвары, была самой страстной, необъяснимой, необъятной  – ворованной. Два мальчика стали плодами того безумия – Валерка и Сашка. - Ну, что тут такого, - успокаивала себя Варя, - где их, мужиков то, после войны взять. Настаивал возлюбленный избранницу в жёны взять, но не хотела она грех на душу брать, у него, в той семье, четверо довоенных было, да ещё, после военных, двое. Шибко переживала Варвара от этого шального счастья. Чувствовала - шепчутся люди за её спиной, пальцем у виска крутят -  не одобряют, значит. И как только, представилась возможность покончить со всем этим, она, скрепя сердце, пошла под венец за мужика из соседней деревни - Петром, его звали. Не вникала она шибко в его прошлое, слышала, будто в тюрьме сидел за что то – говорят по наговору какому то. Не хотела Варвара к старой жизни возвращаться, не доброй она была – больной, рваной, непредсказуемой. Хотела, просто, за мужем побыть, как все добрые люди. Чтоб опора была, чтоб односельчанам в глаза смотреть смело, чтоб на гулянках, за столом, сидеть рядом, чтоб, намёки, про ночные свидания не слушать и чтобы, жарких прикосновений пьяных, мужиков не было. Не хотела Варя больше такой доли, поганая она, не простая, и, не лёгкая. А в новом браке, ещё две девочки родились  - Нина и Наташа. Правда, не долго этот покой продолжался – умер Петр Федорович, огромную, уже теперь, семью осиротил. Видать, послевоенные застенки, веку не добавляют, да и вообще, тюрьма – не дом отдыха…   
                =
  Александр не часто бывал в райцентре - за всю жизнь, поди два три раза – не больше. Поэтому, сдав документы в военкомате, поспешил в гости к тёте Саре. Была она, по мнению племянника, человеком незаурядным – умной, начитанной… курящей, со своим виденьем жизни, порой инакомыслящая, категоричная – не уживчивая. Многие, зная её взрывной характер, а также добропорядочность и категоричность, боялись Серафимы Матвеевны, другие старались не связываться с ней, понимая, что последнее слово всё равно останется за заведующей райнной библиотеки.   
  -  Оппа, - несколько подумав, с хрипотцой в голосе, воскликнула тётя, - племянничек нарисовался. Это каким ветром тебя занесло? Поди, в армию собрался? Так и есть. И вещмешок, за спиной и волос на голове нет… Она достала папиросы, задумалась, как будто ушла в себя, потом, внимательно поглядев на гостя, обронила -  на мать, на Варю ты похож, хорошо бы, судьба тебе полегче досталась, пережили мы горя, видимо - не видимо, не дай бог ни кому крещёному.
 Так вышло, хотя, что говорить, двадцатые, тридцатые годы, тем более бывшим кулакам, выжить было не просто, не говоря об образовании -  только тётя Сара, Серафима значит, имела высшее образование. Не секрет, что всего этого, она добилась в результате своей упёртости, трудолюбия – несгибаемого оптимизма. Саше очень нравилась его тётушка, бывало, правда очень редко, когда она приезжала к ним в гости, он мог часами, открыв рот, слушать её рассказы. Именно с её слов, он знал, что их большая порода – многочисленные братья и сёстры, тётки и дядьки  жила в достатке – имела свою мельницу, много скота и земли. Потом, когда заходила речь о раскулачивании, она, большевиков – комиссаров, называла бездельниками и болтунами.
   Утром, простившись с семейством Жиляковых, допризывник, двигаясь в сторону военкомата, про себя с усмешкой отметил, что, как то, в очень раннем детстве, примерно в этом месте, бегая по деревянным тротуарам, он заблудился и даже попал в милицию. Но  потом, с помощью добрых людей, был передан в руки матери и крепко наказан.
  При построении, перед отправкой на аэропорт, фамилия Шепелин не прозвучала. Александр был в смятении – может, перепутали что – то, - думал он, -  может, назовут ещё. Но так и не назвали. Друзья, а некоторые были даже одноклассниками, находились в недоумении – не переживай, - видя моё состояние, сказал Коля Конищев, - разберутся поди, ещё догонишь нас. – Не волнуйся, - в тон ему заметил Иван Садаров, - покайфуешь ещё несколько дней, а долг родине, ещё успеешь отдать. Автобус с новобранцами ушёл. Саша стоял убитый горем. - Позор то какой, - думал он, - все парни как парни, а я, хуже их что ли? Как в деревню ехать, что людям  говорить? Он плакал.
    Через пару часов, как говорится, проблему утрясли, и не состоявшему рекруту, вручили новую повестку, обязывающую прибыть допризывника через две недели. Как позже выяснилось, что конверт, где были документы, провалился между столов. Бывает и такое. Конечно, искать его тогда, просто не было времени. Да и для работников военкомата, это, видимо, не являлось большой бедой. Чего не скажешь о будущем солдате.
                =
   Самолёт взял курс на Москву. Куда мы летим? - спрашивал сам себя Александр - хорошо бы, где ни будь поближе служить, чтоб домой съездить, чтоб родня приехала, чтоб солнышко также вставало, чтоб погода  была не капризной…
  Почти через двои суток, с какими то длинными остановками, группа парней из десяти человек, прибыла, в самый западный город страны – Калининград – бывший Кенигсберг. Побыв некоторое время в аэропорту, а это был уже поздний вечер, крытый грузовик повёз парней ещё дальше на запад, прямо на границу  с Литвой, в город Советск, по старому – Тельзит. Там, более двух лет, и шла служба Александра Шепелина, водителя боевой разведывательной машины. Кстати, полк, как и дивизия и армия были очень знаменитыми, прошедшими тяжелейший путь во время отечественной войны. В праздничные дни, при представлении соединенья, уходило много времени чтобы, перечислить все его заслуги. Но то, что он был гвардейский, доваторский, краснознаменный, Саша помнит точно.
 И вот, примерно через пол года, на одном из комсомольских собраний разведвзвода, его избирают секретарём. Наверное, так произошло потому, что в своей деревеньке, перед службой, он тоже руководил молодёжью, являясь руководителем первички. Именно Армия, отправила в наш райком рекомендательное письмо, использовать сержанта Шепелина на комсомольской работе. А потом, так и пошло, секретарь комитета комсомола совхоза приозёрный, председатель сельского совета, парторг… .   
                ========
  Новый 1970 год, Саша встречал под впечетлением встреч с земляками. За два года его отсутствия, село, как бы, поредело - уехали самые перспективные семьи, кому, по понятиям дальновидных людей, ловить на родине было нечего.  И в самом деле, не было хорошей школы, надёжного транспортного сообщения, из – за отсутствия дорог с твердым покрытием, да, и престижной работы, тоже не было.  Конечно, всего этого, в то время, молодой человек не понимал – он был просто счастлив. А как была рада мама, наконец то, вся семья была в сборе. Ведь не так давно, оба сына, кроме старшего, отдавали долг родине. Сколько слёз было пролито, ночей, бессонных, пережито. Потом вернулся средний, за ним младший. теперь жить – поживать, внуков дожидаться.