Остров людоедов

                О С Т Р О В    Л Ю Д О Е Д О В

                ( баллада )


                Куда  я  плыл  -  не  помню,  право.
                Ревел  свирепо  океан.
                Горда  морей  минувших  слава
                И  не  зажитых  в  теле  ран.
                Скрипя,  под  ветром  мачты  гнулись;
                Стенала  шхуна  под  волной...
                Домой  тогда  же  все  вернулись,
                Лишь не вернулся  я  домой.

                Я  верил  в  жизнь;  был  предан  вере!
                Волна  снесла  меня  на  берег,
                Где  и  очнулся  вскоре  я
                В  чужих,  неведанных  краях,
                С  природой  щедрою,  обильной,
                Отягощенный  жаждой  сильной,
                Побрел  я  в  поисках  воды,
                Ища  людей  жилья  следы.

                И  вот,  уж  ночь  над  головою
                Роняет  мглистую  вуаль.
                Иду  тропой  береговою
                И  тщетно  всматриваюсь  в  даль.
                Но,  наконец,  глаза  во  мраке
                Узрели  пламя  трёх  костров.
                Я  был  в  сомнении  и  страхе,
                Но  там  и  пища  есть,  и  кров...

                Там  люди!  Кто  они  такие?
                Туземцы  дикие  лихие?
                Иль  те,  влечет  которых  зверь?
                Попробуй  души  их  измерь!
                На  их  телах  зверины  шкуры:
                Одни  -  в  пятнистых; третьи  -  в  бурых;
                Кто  в  полосатой  шкуре  был  -
                Какую  кто  себе  добыл.

                Легко  души  моей  волненье.
                Я  сделал  шаг,  за  ним  -  другой...
                Мое  внезапное  явленье
                Их  не  нарушило  покоя:
                Меня  безмолвно  оглядели,
                Без  удивленья  иль  тревог,
                И  снова  мясо  алчно  ели.
                Я  ничего  понять  не  мог.

                Когда  ж  окончилась  « вечеря »,
                Заметил  я,  глазам не веря,
                Кости,  череп  у  костра...
                Тогда  в  меня  вселился  страх.
                Здесь  человека  жадно  съели!
                Мои  конечности  хладели;
                Стучала  кровь  в  моих  висках;
                Я  объяснения  искал...

                Костры  беспечно  догорали.
                Мой  тихий  ужас  был  велик!
                Когда  же  кости  все  собрали,
                Ко  мне  приблизился  старик.
                В  глазах  с  лучинами  коварства,
                Он  в  полосатой  шкуре  был.
                В  лице  хранил  печать  мытарства.
                Меня,  должно  быть,  полюбил.

                Он  и  поведал  жизнь  былую,
                Подчас  жестокую  и  злую;
                И  про  борьбу  за  « царский »  трон;
                И  про  суровый  в  ней  закон.
                Он  рассказал,  что  тот  несчастный,             
                Что  съеден  был,  был  к  ней  причастный  -
                К  борьбе  за  власть,  за  « царский »  трон,
                Но  оступился,  было,  он.

                И  всякий,  в  том  живущий  крае,
                Терпел  крушенье как  и  я.
                Родился  там,  здесь  умирает...
                Не  уж - то,  участь  в  том  моя?!
                Не  уж - то,  думал  я,  судьбою
                Мне  надлежит  здесь  умереть?!
                А  я  желаю  быть  с  тобою,
                В  любви  твоей  как  пух  гореть!

                Я  верю  в  жизнь;  я  предан  вере!
                Настанет  час,  и  этот  берег  -
                Брег  людоедов  брошу  я;
                Вернусь  к  тебе,  любовь  моя!
                И  мореплаванье  былое
                Оставлю  я  -  довольно  ран!
                Пусть  издает  рычанье  злое
                Свирепой  жизни  океан.

                1986