А что потом?

Иван Петрович уже несколько часов сидел в позе лотоса, повторяя как мантру- «форма это пустота, а пустота это форма». Поглощенный своим занятием, он не заметил, как приоткрылась дверь в комнату, и слабый ветерок провёл ласковой ладошкой по его вспотевшей от усилий лысине. Вторым движением ветерок ощупал чуткими пальцами широкое лицо с крупными чертами и высоким лбом. «Приветствую тебя, о, сын благородных родителей»,- раздался голос над левым ухом Ивана. Иван судорожно дёрнул головой и оглянулся. В  комнате никого не было. Голос продолжил: «ты звал меня, и я пришёл».  «Ты кто»? - холодея от внезапного узнавания, прошептал Иван.  «Я –пустота, и я- форма, я -начало, и я –конец.  Я - то, что есть и то, чего нет». Голос был торжественно спокоен, но в его интонации чувствовалась нотка скуки. Ему явно надоело постоянное повторение этих слов. Внутри Ивана начала подыматься паника. Она как дикобраз растопырила свои колючки и больно уколола сердце. Иван не мог выговорить следующее слово, и голос сказал за него - «Да, я Смерть. Ты звал, и я пришла или пришел. Я, в общем-то, не имею гендерных признаков».  «Стой, я тебя не звал, я искал истину». «Ну, вот и нашел», - хихикнула пустота.
«Подожди, так не может быть. Годы практик, медитаций, поездок на ретриты, общений с пробужденными мастерами. И это всё для того, что бы просто умереть»?  «А чего ты хотел»? - Пустота хмыкнула.- «Вечная история с этими искателями. Зовут, зовут, а когда приходишь, то тебе совсем не рады». Иван Петрович судорожно сглотнул. «Но все умирают»,- прошептал он, «и благородные, и не благородные, и брамины, и шудры, и цари, и нищие». «Вот, вот, начинаешь понимать»,- смерть по-приятельски обняла Ивана за талию, от этого прикосновения крупное тело Ивана сжалось. Если бы он мог, то убежал бы, но ноги, сплетенные в узел, уже не слушались.
«А что потом»? - прошептал Иван. - «Все дхармы пусты, а значит, потом не будет. Нет ни начала, ни конца, ни рождения, ни смерти, ни прекращения рождения и смерти». «Но если тебя нет, то с кем я говорю?»- Пустота начала смеяться, и вслед ей начал смеяться Иван. Тело трясло, грудь судорожно вздымалась, из горла вырывались невнятные хрипы. Смех перерос в громовые раскаты, сотрясающие всю комнату. Перед глазами трассирующей очередью прошли световые вспышки, закружили огненные круги, стены маленькой холостяцкой квартиры начали растворяться, и из сияющего пространства проступили очертания гневных и благих Будд.
Через три дня запах разложения стал явственным, и соседи вызвали полицию. Взломав дверь, они нашли тело Ивана Петровича, застывшее в позе лотоса.