Не во сне ли все это было

Не во сне ли все это было,
Иль во сне с головой так крыло...
В общем, в сущности, для порядку,
Запишу это все в тетрадку,

Избегая рисунков смелых,
Многотучности и пределов.
Пусть для каждого созерцанья
Будет просто воспоминанье.

Не о том, как сжигало пламя,
Языками лаская память
Ни души ли, ни жизни?... Как же
Отразить это все бумажно?

И нечестность, и трусость, - Боле...
Отразить то, что стало болью.
Не крестом, нет, ни в коей мере,
Мне не нужно крестов на теле,

И на сердце они ни к черту
Не сдались. Ну каким по счету
Он бы стал? Загибая пальцы,
Отпущу их, своих скитальцев.

Пусть волнами бегут... Волнами.
Пусть дождями стучат по раме.
В новолуние пусть исчезнет
Все, что есть в этой звездной бездне.

Между пальцами пусть со свистом
Пролетит непригодность истин,
Непригодность всего былого,
Как земного, так не земного.

Ожидание, как молитву
Перестану твердить, не вскрикну,
Не покроюсь гусиной кожей
От того, что скулит до дрожи.

Перестану шептать в подушку,
Как бывает в природе душно.
У природы - свои законы,
У законов - свои фасоны.

В каждой строчке течёт унылость,
В сей унылости есть постылость.
А в тетрадке есть просто клетки -
Типографских печатей метки.

И на метках мелькают строки...
По отдельности все - убоги,
Эти буквы, что тают в белом,
Густо смазанном мире, мелом.

Две коленки, два локтя, - вместе
На своем, так привычном, месте,
Подпирают друг друга, словно
Друг без друга они - бездомны.

А три пальца сжимают ручку,
Как порою мужик - получку.
И впивается взгляд в пространство,
Засоряя его убранство.

Все слагается, как сложилось,
Отражая свою бескрылость,
Окончаний глагольных бремя
Заполняет собою время.

И течет в тишине молчанье,
Разбавляя едва дыханье.
Над тетрадью клубится дымом
Проходящее сквозь и мимо.