Успокоиться...

Успокоиться взглядом… Теплотою дыханья
И бессменною ложью, что сладкА на века.
Успокоиться сложно, успокоиться надо,
Раз в рецепте латынью - тэчэка… тэчэка...
Ставить точки-заточки? А под грудью подлёдно,
И безлюдно, бесстрастно - не стучит, не стучит…
Успокоиться можно, это, в сущности, ясно,
Это даже не сложно, это можно лечить…
Этот март запредельный уши режет капелью.
Это звонкое дело вызывает мигрень.
Успокоится тело равнодушным апрелем,
А душа неспокойна, а душа не у дел…
Ей летать бы хотелось, ей рвалось и умелось,
Только странные люди оборвали крыло,
И подрезав второе, ей подрезали смелость,
Упоение жизнью, непонятно за что…
Успокойся, покойся… Я живая, живая!
Но молитву читают, монотонно скорбя.
Отпевает, кивая, равнодушная стая,
И в рецепт на латыни заполняют тебя.
И штампуют печати… Процедуры, больницы,
Сотни белых халатов, сотни синих бахил.
Отскребая от жизни до линялого ситца,
Бают успокоенье и пластмассовый мир.