ку ку полуночникам

с полуночи до трёх - самое шальное время.
всё начинается с того, что на литейном я подслушала разговор двух старушек.
-сорок три года назад была зима так зима...
пока мы ждём открытия клуба, охранник на фоне огенно-красных ворот жалуется нам на ночных граффитистов.
-рисують и рисують... а начальница ругается. борисыч, мол, опять все ворота разрисовали. а я что? я в ентом искусстве не понимаю... борисыч, ты что, опять пил??? дыхнуть? ннни нада, я и так вижу. а как она видит? у меня же пузо. был бы я худенький, тогда бы через меня было бы видно луну. и рёбрышки были бы видны. и глисты (хихикает). глисты, они ж вишь какие коварные -даже на рентгене их не видно... а они рисують и рисують...


мой спутник - человек тонко чувствующий и глубоко размышляющий. это сделало его немножко скептиком, немоножко циником, немножко мизантропом. лучшее сочетание для друга.
по опавшим листьям между всякого цветного трэша лениво бродит мелкий чёрный кот.
чтобы попасть в клуб, нужно пройти по деревянному мостику, протянутому через комнату с тёмной водой. в углу кран, хлещет вода. отражение труб парового отопления в тёмной воде похоже на спящего ктулху или исполинскую куколку. дремлющее до поры до времени ночное веселье.


на высокий деревянный стул у барной стойки вскарабкиваюсь  как на эверест.
барвумен - брюнетка с открытым татуированным плечом и полными губами и бледная загадочная шатенка -ведьмы! ведьмы! - хихикают в углу.
-...и знаешь как они кусают себя за пятки!
со стены подмигивает инфернальный боярский. глаза как у воланда разные - один человеческий, а второй тёмный как бездна. и кривая ухмылка.
рома с колой, тёмного конечно, и ббезо льда.
на сцене женщина, похожая на контрабас в лиловом платье и котелке, заламывает руки.
но мне интересней наблюдать как барменши делают друг другу массаж.
татуированное плечо хрипло требует:
-и принеси мне укропа! укрропа!!!