Между двух берегов

«Началось, - подумала я, ожидая, чем отличается ученый бабник от завзятого котяры».

Что мужики  падают на все, что шевелится, - не ново. И каждый в мыслях уже «имеет» тебя. Не говорят, но глазки блестят и блудливо бегают, застывая, будто невзначай,  ниже талии. Противно. Разве женщина интересна только этим?
Каждый сморчок хочет «поиметь» за пятачок. Это уже я  И ведь получают  свое. Дуры мы – бабы. Покупаемся на, всякие  камешки, колечки.. Танцуют, как голуби вокруг. Не получилось с одной, переметнулся к другой.  Для мужика мы – не женщины, а – ширпотреб в кооперативной лавке.
По замыслу родителей я должна была родиться мальчишкой. И имя мне приготовили –«Александр».
 Появление в доме девчонки нарушило их мечты  и вызвало мужское подозрение отца.
А во мне с детства начало проявляться мужское начало
Доктор Пакпао, с которым меня познакомила подруга Лера, выслушав меня, спросил:
- В детстве в машинки играли?
По внешности доктор похож то ли на корейца, то ли на японца. Хотя   по-русски говорил он хорошо, лишь с легким  акцентом.
-  Более того, считала себя мальчишкой. Мне не хотелось играть в куклы. Больше нравились машинки, самолетики. И когда я научилась говорить, лепетала « мои летики, машинки хатю, колаблики».
-  Расскажите, Алексадр?а, о своем детстве.

Каждое лето родители привозили  меня в деревню к бабке Димурихе. Ближе всего ко мне из деревенских, был Ромка. Однажды вечером мы с мальчишками играли в прятки. Ромка предложил: «Шурка, давай вместе спрячемся».
Голос у него был робкий, даже просительный.
-Ты чо, боишься, не соглашусь?
-Ага,
Он почему-то смотрел в пыльную землю
– Я знаю такое место, что нас ни в какую не выглядят.
Голить, то-есть искать, должен был его дружек Венька. Я заметила, что прежде, чем закрыть лицо руками и отвернуться, тот подмигнул и показал вытянутый средний палец.

Ромка схватил мою руку и быстро  побежал, не выпуская меня.  Мы оказались в брошенном деревянном сарае. Стены местами превратились в труху, пахло прелью. -Откуда  это  здесь? – наивно спросила я, указывая  на траву, напоминающую  разостланный матрац.
Ромка часто дыша в лицо, неуклюже обхватил ладонями мою спину.
-Так я припас. Ты же согласилась.- Он подставил подножку, и прежде чем упасть, я успела упрекнуть его:
-Так нечестно, подножку.
-Так ты согласилась – виновато сказал он,
-Вы не верите мне доктор?

Доктор что-то отметил на листке бумаги.
Позднее, когда я поняла, что мужчины вырастают из таких вот мальчиков, я стала их презирать.
-Считаете это  насилием?
-В какой-то степени. Насилие было позже.
Жил в нашем подъезде невзрачный мужик. И ростом не велик, но «рукастый».  Приходилось за неимением вороного приглашать его для домашних работ. Каждый раз платила по его таксе. Иногда и по его просьбе кормила. Нередко делал намеки, но я недвусмысленно отсылала его  куда Макар телят не гонял. И как -то в очередной раз, он пришел починить кран, Починил быстро, а потом . учуяв вкусный запах печеного, спросил:
-Пирожком угостишь, хозяйка?
Ел пирожки с солеными огурцами и нахваливал, а сам старался то к руке прикоснуться, то к плечу.

Редко у меня с мужиком волнение бывает, а тут и вовсе нет. Всем видом выказываю полное равнодушие, руки его спокойно отстраняю. А он распаляется еще больше. Пришлось врезать.
- Вот и скажите, что  притягивает мужиков?
-Я сформулировал закон притяжения. Чем меньше женщина обращает внимание на мужчину, тем больше мужчина хочет сблизиться с ней.
Я с сомнением сказала:
- Это относится к красивым женщинам, а не ко мне.
Доктор оживленно  поглядел на меня:
- Так  мужские вкусы, и женские непредсказуемы.
И тут же спросил:
-И все-таки, вас мучает одиночество? – допытывался он
- По крайней мере, знаешь, что никто не будет писать в  мою раковину и бросать в комнате грязные носки.

Доктор поставил на листке бумаги какой-то крючок.
-Что еще не нравится в мужчинах?
А ведь он понял, мой негатив к мужчинам.
- Кобелиное пристрастие. А секс без любви – насилие.
Я рассказала о  Ромке, о первой встрече наедине с другиммужчиной. Видимо я рассказывала  с такой гримасой отвращения, что доктор тоже поморщился. Однако вопрос задал  ровным, даже благожелательным тоном.
-Почему вы решили стать мужчиной?
А, в самом деле, почему? В обществе установилась власть мужчин. Они сами  отодвинули женщин, считая себя умнее  и серьезнее. Они гордятся тем, что живут без эмоций, а лишь руководствуясь законами, кстати сказать, разработанными ими же. И эта гендерное превосходство пора менять. Смешно и жутковато стало на душе. Получить мужскую власть приятно. И я буду деликатным мужчиной. Самому выбирать женщин, равных по интеллекту и физиологическим пристрастиям. Не скажешь все это доктору. Еще в психушку загремишь. И я ответила первое, что пришло в голову.
-Чтоб я сама, нет, сам мог вбить гвоздь.
-В каком смысле?
- Что вы, за народ, мужики? Все переводите в разговор ниже пояса.

Доктор не проронил ни слова и  лишь минуты через две произнес:
-  Как системное целое,  маскулинность и фемининность являются историческими, культурно-специфическими социальными представлениями, отражающими определенную систему половой стратификации, -  продолжал доктор  менторским тоном, со свойственным другой нации акцентом
Длинная фраза доктора Пакпао напомнила мне отрывок из скучного доклада советских времен. И признаться, я вообще не уловила ее смысл. Но наукообразность впечатление произвела
-Что касается фиминистических задатков во мне, вы, доктор, явно заблуждаетесь. Мое желание вообще избавиться от них и своей гендерной принадлежности.
-Мне важно понять, составить представление о Вас, не только принадлежности по полу.
Он оглядел меня, как все мужики, сверху вниз
 - В целом, вы вызываете мужское желание.
- Доктор Пак, вы бабник?
Тот спокойно сказал:
- Я, Александр?а – ученый.
- Ученый бабник, - рассмеялась я.

Пак не обиделся, и даже ближе придвинулся ко мне.
Началось, - подумала я, ожидая, чем отличается ученый бабник от завзятого котяры. Женщина  всегда чувствует, когда враг только думает вторгнуться на ее территорию.
-В нашем деле, - он положил руку на мое колено, и, как бы ненароком чуть отодвинул  вверх джинсовую юбку, - важна каждая деталь.
. Следуя законам женского жанра, я должна сейчас возмутиться и ударить по руке. Так поступают женщины,  лукавя  перед собой, даже когда прикосновение мужчины им приятно. У мужчин все проще. У них «дашь, не  дашь». Если не словом, то взглядом. А доктор, глядя на меня, проницательным взглядом продолжал:
 - Мне надо понять не только гендерную, но и социальную принадлежность.

Мне стало забавно, и я рассмеялась:
- Не там ищите, доктор.
- Что Вы сейчас чувствуете?
-Ничего кроме ожидания, когда перейдем к главному вопросу.
       - В нашем деле нет второстепенных вопросов. Я  привык докапываться до истины, часто испытывая  сопротивление материала.
Пак говорил, в основном соблюдая грамматический строй речи, иногда только путая падежи. Неожиданно для себя, я спросила:
-Доктор Пак, Вы желаете меня?
- Женщина  больше, чем мужчина, нуждается в этом желании для ощущения собственного существования – как показалось, заученно произнес он.
-Это не обо мне. За три десятка лет, поверьте, я кое-что о себе знаю, - с вызовом сказала я.- хотя интересно выслушать ваше мнение.
- Как утверждают специалисты, душа человека условно имеет три уровня: интеллектуальный, эмоциональный и физиологический. Когда у двух встретившихся людей вибрации этих двух уровней совпадают, то возникает взаимное влечение друг к другу.

Доктор говорил вкрадчивым заискивающим тоном
-Если же начинает сильно резонировать физиологический уровень, то на подсознании включается самая мощная инстинктивная программа продолжения рода и мужчина, в основном, играет здесь роль самца и никакой любовью тут не пахнет, срабатывает инстинкт, а после физической близости партнёр теряет к ней интерес. Это надо учитывать после первого знакомства.
Доктор, я не на лекцию пришла к вам.
- Ну-с, на русский манер старомодно сказал доктор. Остался один серьезный тест. Если не возражаете, - сказал доктор тоном, не требующим ответа.
Он показал на кушетку ладонью.
- Разденьтесь, - мягко, но достаточно красноречиво, произнес он.
Я стеснительно стояла у кушетки.
- Можете проделать это за ширмой. И помните, - я доктор. Ведите себя, как у гинеколога.

Увидев, что я истуканом стою за ширмой, он мягко, но уже недовольно произнес:
- Не настаиваю. Вы можете отказаться, но тогда я снимаю вас, как не выполнившую моих требований.
-Хорошо, доктор. Я сейчас.
Не девочка уж, разменяла тридцатник, а робею, как абориген джунглей в мегаполисе. Вспомнилась единственная встреча с мужчиной. Тогда мной двигало не желание, а любопытство.
Я легла на кушетку, оставив на себе всего два мелких атрибута,

Глаза закрыла и жду. Как  вести себя в таких деликатных обстоятельствах? Слышу, как доктор присел на край кушетки и  бережно стал стягивать  мои модные  стринги.  Встрепенулась:
«Что вы делаете, доктор?»
- Видите ли, уважаемая Александра, в моем медицинском кодексе, - он положил руки  мне на плечи, стал плавно идти вниз и продолжил  убедительно, как врач, прописывающий лекарство, - я всегда даю последний шанс.
По мере  продвижения его рук ощущала  его мужскую силу, а во мне разливалась томительная слабость. И странно, она не была протестной, а даже непривычно  приятной.
- Женщины иногда по горячности приходят ко мне, - издалека доносились его слова, - не состоялась женская доля. А я предлагаю право выбора.   Вы тоже должны решить – к какому берегу причалить. Остаться на своем или плыть к противоположному. Слова мягко ложились на мое сознание, не проникаясь смыслом.

Подсознание подсказывало, что доктор, как рыбак,  осторожно подтягивает леску. Он  плавно и незаметно овладевал мною, что я даже не заметила, где кончилась философия, и начался процесс проверки  моих  намерений.
- Займите миссионерскую позу.
- Как это? – спросила я в полусознании, почувствовав  себя непробудной дурой.
- Вы что, не были никогда с мужчиной? – как показалось, с легким испугом спросил  доктор.
Я промолчала. Было стыдно и от того, что не знаю, и от того, что не испытала никакой страсти. Классическую позу, как показывают в фильмах,- как отпетой дуре, - пояснил он.

Я закрыла глаза. Пак осторожно и трепетно снял с меня последние ограждения женской чести. Это – не мужчина, а доктор, - мысленно внушала я себе.
- Я сейчас введу зонд обследования.
- А без этого нельзя обойтись? – безнадежно спросила я, не открывая глаз.

Доктор говорил что-то, а у меня не было сил высказать хотя бы неудовольствие.
Пак с улыбкой Мефистофеля, завлекающего Фауста,  продолжил:
- Я привык добросовестно исполнять свой врачебный долг.
Я ощутила, как зонд начал продвигаться, и по мере его продвижения возникло волнение, несвойственное мне ранее. Наверное, подобное испытывают в гипнотическом состоянии. «Подымите мне веки: не вижу! - сказал подземным голосом Вий - и все сонмище кинулось подымать ему» - вспомнилось мне.  Я с трудом подняла свои  веки.  Лицо доктора было рядом.  Явственно ощущала его ровное дыхание. Передо мной было лицо человека, выполняющего свою работу. Оно не было похоже на виновато испуганное лицо Ромки или некрасиво перекошенное с вымученной улыбкой послевкусия лицо Юрия. Доктор проводил свой тест  в спокойном ритме и сосредоточенно.

- Что вы делаете, доктор? – Не выходя из сомнамбулического состояния, - спросила я, все больше проникаясь его заботами обо мне.
«Он не позволяет ничего лишнего», - отчего-то утверждающе,  подумала я.
- Скоро вы закончите свой тест? Может быть, хватит? – лепетала я без убеждения и с легкой улыбкой.
- Я привык добросовестно выполнять свой долг, - сказал док, продолжая обследование.
- Доктор, а вы не путаете долг со сладострастием?
Пак Пао что-то сказал, и я снова погрузилась теперь уже в блаженное состояние «жертвы».
- И каков диагноз? – спросила я, стараясь убедиться  в собственном присутствии.
- Время «ч» еще впереди – с легкой одышкой от профессионального исполнения обязанностей, - выдавил он.

Мне стало не до разговоров. Казалось, что вхожу я в транс, когда я есть и одновременно отсутствую на этой кушетке.
Опытный доктор уловил чутко мое состояние, и высоким фальцетом почти крикнул:
- Взлетаем!
И я впервые за несколько прошедших лет моей жизни,  нарастающей нотой высшего блаженства, откликнулась на его приглашение к полету.

Вдруг словно факел вспыхнул во мне. Не надо было поднимать веки. Глаза сами широко распахнулись, и я обхватила доктора за предплечья. Он не отстранял меня, пока я не содрогнулась криком, и испуганно не убрала руки. Что это было? Быть может это и есть момент истины, о котором много раз говорила Лера.
Я поднялась с кушетки, окинув взглядом белую, совершенно не измятую простынь. И прежде чем уйти за ширму, заметила интерес в глазах доктора, окинувшего взглядом мои маленькие грудки с покрасневшими сосками. Я без стыда сделала шаг к доктору и врезала ему пощечину.
Доктор не обиделся, но произнес:
- Как это у вас русских принято говорить: Нашим салом и нам же по мурсалам?

Я промолчала, все еще переживая счастливый миг потрясения.
- Извините меня, - без тени покаяния произнес доктор. Это один из немногих и важных способов понять силу убеждения  женщины, желающей сменить свой пол.
-Доктор, но я не хочу иметь детей - сказала я, ощущая себя полной идиоткой. Зачем и для чего я говорю.
- Об этом не беспокойтесь. Профессиональное обследование, все предусмотрено.
Я взглянула из-за ширмы и ернически добавила:
- Вас хватает на всех? Или выборочно?

Доктор оставил мои слова без ответа.
-Это позволило вам убедиться в своей женской ипостаси. И ваше место на этом берегу. Я не буду рекомендовать вас пластическому хирургу доктору Пак Пао.
- Тогда вы кто? – не на шутку испугавшись, спросила я.
- Не извольте беспокоиться,- светским старомодным стилем сказал Пак,- я всего лишь преддверье ада, в который обрекают себя дуры – бабы. К вам это не относится.
- Так кто Вы?
- Я – психолог, работаю в команде доктора Пак Пао.

Виктор.