Карабас

СЦЕНАРИЙ ОКОНЧЕН.

«Карабас»

Ад заканчивается к сорока, когда твоя жизнь становится тактильно размеренной, словно метроном для глухих и продолжается в абсолютном конце всего – непрекращающимися попытками удержать эту размеренность в рамках разумного. Наступивший, социально приемлемый рай каменеет в сгустке надо и должен. И ты тянешь его не вверх, но сука по прямой, а рядом стоящая семья, друзья и почитатели праздно дают тебе советы и рекомендации.
Это и есть счастье. Только не бросай камень, чтобы уебать по любимым и близким. А то все рухнет. Тебя не поймут и заставят блевать кровью. Но ты можешь орать. Иногда нецензурно.
А ещё…
А ещё ты имеешь право на творчество.

Сизиф Мещанский человек был современный, изменять сознание бросил, ходил в спортзал но дефекты характера остались. Подрабатывал журношлюхой, писал стишки. Один раз снялся в кино где сыграл самого себя - человека проебавшего всё, но решившего наверстать упущенное посредством душевного стриптиза о ужасах сколовшейся Молдаванки. Имел связи. Связи же - имели его. Как и всегда в Одессе.
Квартиру он снимал, но пил чай в кабинете. Там же и друзей принимал. Вот и сейчас, в надежде подс****ить сакральное, говорил с другом на отвлеченные темы, жадно выискивая цимес для личного заработка.
- Пуэр это чай из под земли. Пей, голова включится.
- А я её и не выключаю. - говорит Сизифу его собеседник с погонялом Камень. Из бывших городских блатных, а ныне владелец ресторана "Аминь" и реабилитационного центра "Чресла Господа". Верующий гопник. Пятидесятник. В его ресторане не подавали спиртное. В центре применяли христианское НЛП. Он этим очень гордился. Считал, что посредством данного поступка имеет право на физическое причинение добра. Наносил Камень это добро в основном зависимым и бездомным. Спасал... Привязывал к батарее. Бил ногами. Принуждал к прозрению. Вид имел покоцанно-нордический, стойкий. Молился за падших во грех - на иных языках...
- А вот это зря... Зря не выключаешь. Сердцем думать надо а принимать решения уже головой.
- Аминь. Ты прям как Виктор Павлович сейчас сказал. Глубоко и коротко.
- Карабас что-ли? Слушай, я вот думаю о ком бы сценарий наваять, про кого бы о Одессе выпендриться. Скучно жить и некуда в славе расти. Денег нет к тому же. Стоит твой Виктор Павлович того?
- Да ты шо?! - Возмущается Камень и с придыхом, скороговоркой начинает дополнять: Это же величина!!! Это ж недавний Беня Крик!!! Я удивлен как о нем ещё легенды все не отсняли. Крутой бы по шизоидному блокбастер получился!!! Сериал покруче Ликвидации!!! Да вот только все Люди ещё живы, может быть больно. Прикинь, шо его соратники все почти едят и дышат до сих пор, те кто грохнул его тоже по ходу. Всё это болит, вон посмотри на политическую ситуацию в стране. Это же всё эхо от его и около стоящих или супротив лежащих пацанов. Ангерт. Капитан. Лампочка...
- Ты мне лучше за Карабаса расскажи, Какой он был? Чем от жизни питался? - Сизиф взопрел от вспотевшей изнутри идеи, пойманной на лету чужой но таки уже его личной. Идея шуршала. Идея просила её принять и использовать.

- Короче... Ходил он в цветном, любил яркие рубашки и лузгать семечки с креветкой. Стати был особенной, спортивной, незаметно прихрамывал. Рядом всегда были бойцы, Бык с этим, как его, запамятовал, но решал вопросы один на один. Собирались они в кафе Олимпиец у Яши да на выводах с тех сходок и весь мир в Одессе держался. Опосля как убили его, на подходе к любимой бане - беспредел в Одессе начался. Валить стали пацаны друг друга. И мусора в том помогли. Говорят шо за интерес к порту вальнули Виктора, но то такое.... Говорят то много. А доят с этого мало. Куры пошли без молока...

Дальше же от Камня засверкал непереводимый блеск обрывочных воспоминаний, гордо приправленный явно видимыми попытками казаться а не быть. Да мы, с Виктором Павловичем. А он мне а по братски, а я ему...
- Понятно. - оборвал Камня Сизиф. А любовь у него была? Мне бы о нем у личных уличных поспрашивать. Так интереснее. Давно уже хотел написать о нём, может время пришло.
- Племяха у него не родная осталась. Эмма зовут. Та перед убивством всегда рядом была, малолеткой исчо. Сейчас магаз у неё на греческой у Двух Карлов. Мылом личного придумывания торгует. Тебе бы к ней. Она прям любила его не по детски. Но так и не успела ...
- Всё, обнял, допивай чай, мне пора работать, брат.
- Аминь.
.....

Сизиф одел на себя лучшее. Побрил очки вменяемости. Пошел на свидание с неизвестной Эммой преследуя корыстные цели.
Открывая дверь магазина "Помой себя сам" включил улыбательное настроение.
- Здравствуйте, Вы, Эмма?
Сладкая женщина без макияжа, тридцати с большим хвостиком лет, сразу признав штемпа пришедшего не за бомбой для ванны, ответила в лоб:
- Шо нада, жавер?

Улыбка Сизифа гранитным булыжником скатилась на лощеный пол пахнущего силиконовыми блондинками заведения...

- Можете не представляться, я вас по фэйсбуку знаю. По тому, что вы пишете и выкладываете. И да, я - Эмма, а в жизни вы выглядите ещё хуже. Вызываете омерзения. Со многим с Вами не согласна. Стихотворения ваши тоже дерьмо. Но про маму нравятся. Пригласите меня на кофе? Да? Ну пошли.
Эмма взяла щебетом Сизифа в самый неудобный карман женской сумочки и понесла использовать. В это же день она его трахнула. Про Виктора Павловича знала мало, но готова была рассказывать часами о том времени в котором ей было то ли пятнадцать то ли все двадцать лет, непонятно.
Самое главное - она надоумила Сизифа написать пост о том, что для фильма нужны спонсоры и собственно деньги.
Сизиф и написал:
Через час после публикации поста - у Сизифа позвонил его камень. Неуверенно наглым голосом с оттуда ему донеслось: - Вы нам интересны. Готовы обсудить предстоящие съемки.
В гостинице у комфортабельного кусочка моря, в самом центре Одессы, немного с краю, немного по середине сидели два черных-черных человека. Один внешне и по одежде, второй внутри и по стеклу глаз формы Николай Второй.
Вилла Отрада. Скульптуры ранней античности напоминающие официантов и официанты более похожие на скульптуры.
Антураж места в котором даже кресло может сожрать душу, более напоминал представление о комнате Ада куда попал Гарсэн в произведении Жана Поля Сартра "За закрытыми дверями"

- Мы дадим Вам деньги на сценарий и фильм, вы подпишете нужные бумаги с адвокатом. Вам дадут аванс за сценарий, дальше - больше. Предоставляем полную свободу действий, не станем вмешиваться в творческий процесс. Единственное условие заключается в том, что Виктор Павлович в осознании граждан просмотревших вашу печальную кинокомедию, должен остаться героем Одессы покруче Мишки Японца. Создайте нам новый бренд, старый уже более чем заебал. Не работает...
И не дав Сизифу ответить, бросил как сверток денег в живот, фразу:
- Договорились.

Сизиф пришел домой, где уже прочно обосновалась Эмма.
- Мне дали деньги на фильм.
- Кто?
- Они...
Эмма развернулось к Сизифу полу накрашенным лицом. Один глаз был прекрасен, второй как рот Воланда - блестел золотыми зубами ресниц.
- Они убили его. Именно они. Я точно знаю.

В тот вечер Она ушла. Так уходят только навсегда.

Ночью спалось тесно. Обрывками.
Детские кусочки счастья. Мама. Нежность. Опытные вырезки из отрочества. Боль. Страх. Под утро, на рассвете, в окно вошли трое. Один, в цветастой же рубахе, громоздкий, сел напротив кровати в кресло и так застыл. Двоим сопровождающим махнул рукой и те растворились под потолком.

- Здравствуй, Человек не из Людей. Чем не спишь?
- Вы кто?
- Твой Герой.
- Виктор Павлович?
- Он самый.
Сказал как сплюнул. Он всё так говорил. Как сплёвывал. Вид имел наглый, но не до омерзения. То ли креветку, то ли семя подсолнуха вынимал изо рта почти в лицо, но умело, без оскорбления личного, шелуха ничтожного, не ранила душу хамством.
В кресле сидел более живой покойник нежели мертвые с улицы настоящего - живые. Сизиф подобрал ноги под себя, обхватил руками колени, замаялся телом, имея полное освобождение изнутри. Выход за рамки обыденной реальности, сломало его волю к дальнейшему.
- Ну-ну, не сцы. Бояться надо мне, ты ведь убийца мой. Тело и так мертво, но я ещё имею душу, а ты вот из меня Героя сделать можешь. ****а тогда и душе моей...
Я не впервые просить пришёл, но последний раз и первый опыт имею просить слёзно. Не надо. Не делай этого.
Слушай меня ушами:

Герой... Легенда...
Кто это? Что это? Имеет ли это слово под собой основу ценности?
Так много героев в мире, что для меня, особенно после смерти, геройство это быть простым, обычным и честным. А самое главное: прощающим и не агрессивным. Не воином, но и не святым смиренцем. Человеком.

Золотосрединным, ошибающимся... Но поздно. Оболочка мертва и только вы, живые, пытаетесь ещё убить мою душу, демонизировав в святого. За что?
Люди, всего лишь лююююдддиии...
Нужно найти виноватого и чмырить его пока он не повесится... Или с точностью до наоборот: возвышать пока не осатанеет от липкого преклонения.
Бывает, всю жизнь детей без прививок плодил и только сырое ел, букашек в попу целовал, ничего никому плохого не сделал а тут его мееедлееенно асфальтоукладчик сначала кислотой облил а потом и давил до смерти часа два...
Бывает, всю жизнь животное людей ест, души ****, такая про***** - пробы ставить негде а всё у него хорошо и дети и счастье и сто тринадцать лет на лаврах отходит с памятниками...
Нужно найти Бога.
В себе...
Хотя бы для того, чтобы задать ему пару вопросов. Даже те, на которые знаешь ответы, потому что на самый главный вопрос
- А есть ли Бог?
Ответа на самом искреннем деле не знает никто.
Нужно найти героя и возвышать его пока он нас всех не повесит.
Люди, всего лишь лююююдддиии...
Вы хотите сделать из меня очередного Мишу Японца, чтобы нажиться да самоутвердиться за мой счет, а я просто делал лучшее на что способен как человек выросший у Привоза. В Одессе.
Понимаете? И я всегда обнимал людей теплом, никогда не нападая первым. Так сложилось, что на небе, или где я там сейчас, не любят святых, восторженных и обожествленных на земле. Потому что Боженька нам друг а не Любовница.
Жалею о одном - не понял это при жизни. Нажиться старался, миром, а получилось, что обессмертил себя войной.
Ты это, Сизиф, не надо меня в Герои. Человеком я был. Не убивай... ОН ЕСТЬ.

Сизиф досыпал сладко и дерзко. Ему снилось будущее и жена с ребенком. Утром он позвонил Эмме и сказал, что знает каким будет фильм. Он был в восторге от себя и того, что мы все, всего лишь Люди. И что деньги он возьмёт, ну конечно же возьмёт как на Героя а снимет о Человеке. И это будет всем фильмам фильм. О девяностых, о том как важно даже среди хаоса и беспредела оставаться человеком!!!
Он вышел на улицу одухотворенный, впервые за многие годы взрослости, Сизиф бросил тащить свой камень, чтобы Жить.
В это же время Эмма позвонила кому стоит звонить в тех случаях когда в человеке проснулся Человек. Сказала:
- Он Вас наебёт. Так то будет и так-то.

В один из самых приподнятых моментов, возле Кирхи, Сизиф посмотрел на небо и торчащий на его фоне купола Крест. Весеннее солнце ослепило его абсолютной и вечной тьмой.

Сегодня на углу Петра и Островидова, был убит в затылок булыжником, известный поэт, скандалист и бывший наркоман Мещанский С.В. В убийстве подозревают активиста патриотической организации ОПГ, который сошел с ума на фронте.

По наброскам Сизифа и был снят этот короткий как жизнь метр.

#домбровский
#какогохуя
#карабас