Помона и Вертумн

Помона и Вертумн
   
    Помона… языческая дива,
    Осенней плодовитостью красива,
    Даров Натуры воплощенье,
    Осенней прелести явленье.   

    Садов дородная богиня,
    Розовощека, солнцелика,
    С природными грудьми,
    Что спелые по осени плоды. 
   
    Но дело странное, Помона,
    Садов заботливая Бона*,
    Была невинна и скромна…
    Хотя богиней плодородия была.

    (Так как же плодоносила сама?!.)
    (Хоть символ плодородия сама.)

    *Бона – с латинского «хорошая, добрая, добротная, творческая…»

    Весь день в саду она трудилась,
    В заботах о деревьях находилась,
    Их удобряла, поливала,
    Иль просто в садике гуляла.

    Сатиров, жителей лесных,
    Эротоманов козлоногих, удалых,
    Она к себе не допускала,
    Прочь восвояси прогоняла.

    Любил Помону Вертумн-бог,
    Пастух, сменяющий сезоны года,
    Но как он ни старался, все ж не мог
    Развеять Девы холодность алькова.

    То он пред ней жнецом явится,
    Колосья спелые держа.
    Она ж вздохнет и отвратится,
    Прохладой девственной дыша. 

    То он – трудяга, мирный пахарь,
    Несет оглоблю на плече,
    Земли работник, брат Ей, знахарь.
    Она ж как Дева при Луне.

    Вот он садовником предстанет,
    С серпом затупленным в руках.
    Она лениво, вяло глянет,
    Его приметив: «Мой собрат!»

    То, разозлившись, войн идет
    При ясно блещущем мече…
    То рыболов у лона вод
    Туманным утром на заре.

    И кем бы бог не воплощался,
    К нему Помона холодна,
    Он посторонним оставался,
    Она ж задумчивой одна.

    И наконец старухой обратившись,
    К ней в сад пришел Вертумн,
    Плодами налитыми восхитившись,
    К богине обратил свой Ум.

    Увидев вяз, лозой овитый,
    Возлюбленной Вертумн сказал:
    «Коль вместе не были бы слиты,
    То ствол был гол, а виноград лежал.

    Но ты не смотришь на их связь.
    Хоть ищут женихи твоей руки,
    Между собою за тебя борясь,
    Даешь отказ всем безразлично ты.

    Подобна ты Елене или Пенелопе,
    Но ты, я думаю, красавица, умна,
    Тебе пристало позаботиться о роде,
    Вертумну боле всех ты люба и мила.

    И чтобы лучше это до тебя дошло,
    Я расскажу тебе одну истории из Кипра,
    Из уст в уста то перешло,
    Как женщину из камня не коснулась лира.

    В красотку знатную Анаксарету
    Влюбился Ифис из простого рода
    И всеми силами поэта
    Вниманья добивался у гордячки этой.

    Но та, смеясь, его отвергла,
    Была железа тверже, камня холодней.
    Что чувства бедного поэта
    Красавице высокомерной сей?

    «Что ж, победила ты! Не буду боле
    Я докучать Тебе любовию своей», -
    Сказал Ифис Анаксарете, и на го'ре
    Повесился в угоду Ей.

    Когда же мимо, у Ее окна,
    Трагично похоронная процессия прошла,
    И тело Ифиса она узрела,
    То сразу как-то охладела…

    И попыталась у себя в покоях скрыться,
    Но камень, что лежал в Ее душе,
    Не дал Ей убежать и уклониться,
    Ведь тяжесть носим мы в себе.

    И так она немела, холодела,
    И в кожу холод уж проник…
    И, превратившись в статую, окаменела,
    Застыл красавицы в испуге лик.

    Ее Художник жизни изваял,
    Что в камне чувства, словно в гордости, искал,
    И, воплотив прекрасный идеал,
    Анаксаретою ваяние назвал,

    Что ныне украшает сад
    Меж нимф пугливых и лесных дриад,
    Напоминая о гордыне чувств
    Твореньем гения искусств.

    Помона, помни сей рассказ,
    И гордость непреступную отринь,
    Богиня плодородья ты, и без прикрас
    Прекрасней всех богинь!»

    И воплотившись юношей, Вертумн
    Перед Помоной, как он есть, предстал.
    Та полюбила юношу за Ум.
    Амура глас и Лиры их объял.