По следам Дюма-отца... Русский след 2

Глава 2.

Штыками шпилей небеса проткнув,
Перед Сашко раскинулась столица.

- Санкт-Петербург! - и на коня взглянув:
- А нам придётся скоро ведь проститься.

Осталась и застава позади,
А люди на коня его глазели -
О всаднике по лошади судить,
Пожалуй, это только и умели.
Сложилось впечатление Сашко.

"Надеюсь, что найдётся покупатель?
Эх, Сивый! Расставаться нелегко,
Но должен ты понять меня, приятель".

Недолго ехал, подвернулся двор
Почти что сразу, здесь - в Каретной части.
Хозяин бросил на коня лишь взор:

- Невероятно! И какой он масти?
А сколько лет? Неужто столь живут?
Ты погляди, а он ещё с зубами!
За масть накину. Больше не дадут!

К лицу мой Сивый тянется губами.

- Эй, казачок, а саблю не продашь?

- Что? Ты о чём? Итак я продал друга.
Ишь, захотел! С ума сошёл, торгаш?
Ты, лучше вот что, окажи услугу.
Казармы где найти лейб-егерей?

- Так ты иди к Семёновскому плацу.
И не свети тут саблею своей,
Не то тебе помогут с ней расстаться! 
 
- Попробуют пускай, я погляжу.

- Конечно! Ты с ней можешь обращаться.
Но вот что, парень, я тебе скажу:
Продай её! И перестань брыкаться!
Пока желание имею я купить...

- Продать её хотел бы подороже.

- Гляжу я, что ты любишь пошутить.

В ответ я саблю потащил из ножен,
Стал пятиться, услышал сзади звук.
К стене метнулся, к ней я встал спиною...
Пусть и люблю я это слово "вдруг",
Но шуток не люблю я над собою.
Передо мной стоят два молодца:
- Где их берёшь, старик, таких-то ражих?

- Не надоть пить воды мне с их лица...

- С лица? Сказал! Скорее с рож их вражьих. 

Те, ухмыльнувшись, вынули ножи,
Шагнули ближе, пузыря слюнями:

- Ты, казачок, нам саблю одолжи.
А не захочешь, дык возьмём мы сами.
 
- Заметь, что предлагал её купить!

- Да-а, негостеприимная ватага...

Не стал детинам руки я рубить,
А по ножам прошёлся лишь с оттягом.
Не ведали они про мой секрет,
Что сабля эта из дамасской стали.
Глядь, а в руках уже ножей-то нет -
Два черенка из рук у них торчали.
Я саблей поиграл перед собой,
Слегка у них чего-нибудь касаясь:
Один мужик расстался с бородой,
С вихром своим на голове второй...
И отступали, потом обливаясь.

- Вы, видно, не встречали казаков,
Раз саблю у меня забрать хотели.

Неважный вид у ражих мужиков -
Да, справиться с мальчишкой не сумели.

- Услуги парикмахера... Дарю!
Хозяин! Мне к Семёновскому плацу?

Тот закивал.
                         - Ну что ж, благодарю!
Прощай, мой Сивый! Жаль, пришлось расстаться. 

Покинул двор. Дорогу расспросил.
По набережной двинул вдоль канала.
Некстати как вдруг дождь заморосил -
Ещё промокнуть мне недоставало.

Лишь напугал. Зато как воздух свеж.
Шёл не спеша я, на дома глазея.
Вдруг увидал, как несколько невежд
К девице пристают. Мой шаг живее
Тут сделался - я как-то не привык
Спускать тому, кто пристает к девицам.
К тому же я её услышал крик -
Всё, как везде, лишь слово, что столица. 
Они же, взяв её в полукольцо,
Промеж домов в какой-то сад теснили.
Испугано прекрасное лицо,
Её глаза на мокром месте были.

- Нехорошо так обижать девиц!

- Иди, иди, малой, своей дорогой, -
Ко мне не повернули даже лиц,
Считая, что для одного их много.

Я в этом их не стал разубеждать,
Во мне инстинкт охотника проснулся
И предпочтенье - сразу нападать.
На всякий случай всё же оглянулся -
Нет никого! Как всё-таки везёт -
Сегодня только я вступил в столицу
И сразу же попал в водоворот:
То саблю защищаю, то девицу!

Ближайшего к себе по голове
Огрел я сразу сабли рукоятью
И отскочил - ко мне тянулись две...
Нет, три руки - для сабли есть занятье.
Их четверо. А девушка без чувств.
А руки их обзавелись клинками.
Стал от ругательств даже воздух густ.

"Да не убий!" - давал я слово маме.
Ещё, я помню, говорил отец,
Что Богом с колыбели был отмечен.
С таким талантом буду жизней жнец,
Хотя сам добр и мягкосердечен.

Стал отступать я к берегу реки -
Тыл мною должен быть обезопасен.
Движенья стали сразу же легки,
А мне уже и сам исход был ясен.
Они попёрлись сразу вчетвером,
Поэтому себе самим мешая.

Два раза лишь взмахнуть успел клинком
И двое опустились, подвывая,
Держась за руки, что я полоснул,
Давая больше двум другим простора.
Один из них в меня свой нож метнул.
Я увернулся, не сводя с них взора.
Вновь в стойку встал и саблей сделал знак,
Где им теперь ждать моего удара.

- А лучше... забирайте-ка вояк
И...
        Меж собой переглянулась пара
И, сплюнув, стала поднимать друзей:
- Гляди, малой, ещё пересечёмся.

- А мне бы не хотелось. Вот ей-ей!
Но ваше право - может и сочтёмся.

Они поковыляли вдоль воды   
О чём-то споря, меж собой ругаясь.
Я саблю вытер, крови стёр следы
И поспешил к девице, улыбаясь -
А как же, её нужно подбодрить.
Она стояла, утирая слёзы.

- Кто или что в такую рань здесь быть
Заставило вас? - задался вопросом.

Она лишь носом шмыгала в ответ,
Своим платочком щёки промокала:
- Работа, сударь, вот и весь секрет, -
И на коробку молча указала.
Скорее, что осталось от неё -
Та вся была затоптана ногами.

Она вздохнула:
                              - Муж меня убьёт! -
Взгляд опустив и разведя руками.

Картонку, подойдя, поддел ногой    

- Там выпечка, - она пришла на помощь:
- Пирожные. В них крем... был... заварной.
Заказ несла...
                            - Какая всё же сволочь!
Конечно, я прощения прошу,
Но как ещё могу назвать мерзавцев.
На женщин нападать! Не выношу!
Вы извините, как к вам обращаться?

- Мадам Констанс. Супруга Бонасье.
На Царскосельском. Мой супруг кондитер. -
И улыбнулась:
                              - Вы казак, месье?

- Сашко Сабир... Э-э, Александр... В общем, как хотите. 

- Как интересно! Молодой казак!
Без бороды! Казак - и мой спаситель!
Что ж, Александр, раз сложилось так,
Тогда уже меня и проводите.

- Рад оказать услугу вам, мадам!

- Тогда зайдем к заказчику сначала.
Придётся рассказать там, сударь, вам
В каком я переплёте побывала.

На выдохе ей руку предложил,
Мы зашагали рядом вдоль канала.
А взгляд её всё на меня косил:

- Таких, как вы, ещё я не встречала.
Один не побоялись пятерых.

- Уверенность в себе. Ещё внезапность.
Отец учил не тратить слов пустых.
Напор творец удачи, а не слабость.
Надеюсь, что ещё я расскажу
Вам о себе и ваш рассказ услышу.

Я от неё свой взгляд не отвожу
И слышу, что она всё чаще дышит.

Заказчики десерт не дождались -
Мы принесли им только извиненья.
Попричитав, поохав, разошлись.
Я на прощанье сделал предложенье:

- За радости приходится платить.
Цена случиться может дорогою.
Мадам Констанс лишь начинает жить!
Надеюсь, что согласны вы со мною.

- Конечно же, но мы от их услуг
Отказываться тоже б не хотели.

- Так присылайте за пирожными вы слуг.

- На том и порешим мы в самом деле.

И мы ушли. Взял под руку Констанс.
Она меня вела по Петербургу.

"Как жаль, что замужем. Хотя всегда есть шанс!" -
Воображенье молодости бурным
Порой бывает. Я вдруг покраснел.
Мы молча шли. Взбиралось солнце выше.
Всё больше град прохожими пестрел.
Взбиралось солнце, подминая крыши.

- Сказали мне тут, что лейб-егеря
В семёновских казармах квартируют.

- Так мы прошли их.
                                       - Может и не зря!
Когда я встретил женщину такую.
Доставлю груз бесценный я домой...

- Для казака воспитаны чрезмерно!

- Так было предначертано судьбой.
Во мне, мадам, ещё немало скверны.
Когда и с кем, и как себя вести
Обычно говорит мне подсознанье.
Оно мне в этой жизни путь мостит,
Но со счетов не скину воспитанье.
И саблю в руку мне вложил сам Бог...

- ?

- Отец со мною поделился этим.
И не придти на помощь вам не мог!
Мы - казаки-то, в сущности же дети!
Доверчивы! Нас обмануть легко.
Но не завидую тому, кто нас обманет, -
И, сжав кулак, потряс им тут Сашко:
- От этого, зато, мир чище станет! -
И улыбнулся.

                       - Вот мы и пришли.

И правда, мы под вывеской стояли:
"Г. Бонасье" и... запах! Хоть скули.
Мы в королевство выпечки попали.
Как в детстве - даже в горле ком -
Здесь пахло хлебом! Чем-то ещё сладким.
Но запах хлеба с детства мне знаком.
На сладкое же мы порой все падки. 

- Вам благодарность выразить не прочь.
Спасибо, сударь! Что же вы стоите?
Присаживайтесь. Чем могу помочь?
Всё, чем могу. Я - Бонасье-кондитер.

- Могу у вас, месье, я угол снять?

- Я не сдаю... но комната найдётся.
Вы угловую сможете занять.

Констанс стоит и глазками смеётся:
- И плац Семёновцев от нас недалеко.

- Сударыня, вы правы - это кстати.
"Жилище так нашёл себе легко.
И Бонасье не говорит о плате".

- К вам с улицы ведёт отдельный вход.
Ни вы, ни вам мешать никто не будет.

- Я вас спасать готов хоть круглый год,
Сударыня! Ваш муж, надеюсь, не осудит
Меня за эти дерзкие слова.

А Бонасье уже был чем-то занят.

- Скажите "нет" мне, если не права:
Девичьи глазки не впервые ранят?

Зарделся я и головой поник:
- Сударыня, вы правы - я влюбился.
Об этом сразу говорить привык,
Но многого ли этим я добился?
Но вы... но вас... увидел только взгляд...

- Я слушаю? Ещё и рядом с мужем, -
И повела рукой своей назад, -
Который вас и приютил к тому же.

- Пойду к себе, - погромче я сказал.

- Проводит вас наверх моя супруга, -
Куда идти кондитер показал.

Глазами ели мы с Констанс друг друга.
Но если я, конечно, ел "десерт" -
Она как будто раскусила перец.
Дышала, словно воздух был здесь сперт,
Но проглотить меня готова через...

А оказавшись в комнате, сочла
За лучшее мне выговорить страстно:

- Подумать даже, сударь, не могла,
Что встреча с вами для меня опасна.
В меня влюбиться! Как же вы могли?
Ещё признаться мне - замужней даме.

Её глаза горели, как угли.

- Сударыня, вы повод дали сами.

Констанция тут села на кровать.
Открытый рот - вот признак удивленья:
- Я... повод... вам...- не знала, что сказать.

Уже моё тут лопнуло терпенье -
Ей поцелуй договорить не дал...

- В своём уме вы, сударь? - как вспылила,
Она не оценив такой запал.
- Бельё в шкафу, - ушла и дверь закрыла.

(продолжение следует)