Демократия в лесу

ДЕМОКРАТИЯ В ЛЕСУ

Басни

На заре перестройки (1986) мне выпало  участвовать в политически-поэтической дискуссии с Н. Павловым, опубликованной в стенной газете «Сигнал» института «Гипротранссигналсвязь».

1 

МЕДВЕДЬ  И  СОВЕТ.

Николай Павлов

В одном лесу, заросшем и дремучем,
Командовал, как водится, Медведь, –
То бедных Муравьёв разворошит он кучу,
А то начнёт качать деревья и реветь.

Дела в той чаще Боровой не так уж плохи
И живность вся, живущая в лесу:
Вороны, Лисы, Волки, Зайцы, Блохи
Хотели есть не хлеб, а колбасу.

Во всех лесах сегодня неуютно:
Зачахли травы, спряталось зверьё,
Хоть по опушкам кажется и людно, –
Внутри – болото, сырость и гнильё.

И, право же, какая тут отрада?
Когда не ясно, кто умён, кто глуп, –
Бобры построили плотину, где не надо,
Крот вырыл ход, да так, что рухнул дуб.

И … роющих Кротов почти не стало –
Дорылся, морду высунул на свет, –
Ему по морде сапогом попало,
А дальше рыть желанья уже нет.

Но вот пришёл Приказ (а времени – в обрез):
«Пересчитать лесочки и подлески,
Объединить в один массив весь лес
И сжечь гнилые пни, все сучья и обрезки».

А для того собрать Большой Совет,
Который нужен всем зверям, ей богу,
Не то пойдут крушить (у них ума уж нет) –
Того гляди, развалят и Берлогу.

Большой Совет? Какой? Скажи на милость!
Но мрачен и спокоен был Медведь.
На всяких случай, - чтобы не случилось…
На подданных решил он пореветь.

Сказал он так: «Не нужен мне Совет,
Который обладает правом «вето»
Иметь хотите завтрак и обед?
Так делайте меня Начальником Совета!»

Замолкли Птички, расползлись Букашки,
Заснул под стулом Крот, нос в хвост запрятал Лис,
Затихли Волки в опасении «нанашки»,
Лишь Муравьи кричали хором «бис!».

Всё получилось. Любо посмотреть!
Но всё же по лесу пошли дурные толки –
Что за Совет такой? Начальником – Медведь,
Лиса, три Кролика, а остальные – Волки!

МОРАЛЬ здесь даже Чудаку понятна –
Живёт Букашка сытно и приятно
И наплевать ей на любой Совет,
Лишь был бы сытным завтрак и обед!


2 

МЕДВЕДЬ,  СОВЕТ  И  ЗМЕЙ

Николай Васильев (Ферапонтов)


Так много лет всё было гладко и парадно, –
Неправильно жила огромная тайга:
В шикарных гнёздах обитали гады,
Старели львы и чахла мелюзга.

И лишь Медведи – мудрые трудяги
Посильно выгребали грязь и тлен,
Храня в порядке рощи и овраги,
Готовя свежий ветер перемен.

И он поднялся, зло встряхнул вершины
И всколыхнул поникшую траву.
И глыбы дел медвежьи взяли спины
Из ноши, данной молодому Льву.

И наш Медведь работы не чурался, –
Радел о благе рощи Боровой,
Ну а когда Шакал в ней подвизался,
Встал за Медведя мир зверей горой.

Настало время и в любимой роще
Всё одному решать резона нет.
Сказал Медведь: «Ну что быть может проще, –
Давайте Звери выбирать Совет.

Но только, чур, из каждого овражка
Возьмём в Совет мы крепких двух ребят,
Чтоб не собралась просто трёп-компашка,
А чтоб Совет был – боевой отряд.

Чтоб не зазря я рисковал хребтиной,
Чтоб мог пред вами я держать ответ…»
Поспорил, пошумел народ звериный
И большинством сам выбрал свой Совет.

Лишь только Змей один остроязыкий
Решил – его оврагу мало мест.
Он всё искал формальные «нестыки»,
Нашёл, ну и состряпал манифест.

Куплеты бойки и все рифмы колки
И Змей такие выдал чудеса:
Вот, мол, в Совете вашем только Волки
Да чья-то ещё рыжая Лиса.

Змей слёзы лил: «Ах, бедные Букашки!
Их обижать – Медведю тяжкий грех!».
Мол, видите, что звери все – дурашки,
Лишь только я один умнее всех.

Не без успеха корчил Демократа,
В бумажной канители преуспел.
Идут бумаги, ищут виноватых –
Совет, меж тем, не может делать дел.

А Змею что! Ему писать охота.
Он впрыснул яд – в Совете паралич,
Медведь один сражайся с хозрасчётом,
Пока кликуш не остановлен клич…

Да, нет сомненья, Звери разберутся, -
Какой Совет и для чего Совет,
Когда от напряженья жилы рвутся,
Когда назад уже дороги нет.

Они решат, где святость, а где гадость,
Они поймут – ведь ясного ясней:
Когда Медведь берёт на плечи тяжесть,
Ему, конечно, не поможет Змей.

Что ж в этой басне на весах МОРАЛИ?
Нам показали выборы в Совет:
Тайга и рощи без Медведей бы пропали,
Ну а без Змеев, без сомненья, – нет!

Н. Павлов


3

ПРО  ЗМЕЯ,  МЕДВЕДЯ  И  ПРИДВОРНОГО  ПОЭТА

Николай Павлов


Скончался тихо Первый наш Совет,
Подняли лапки дружно Муравьишки
И стало ясно всем – Совета больше нет,
Остались только тёмные делишки…

Медведь сказал Волкам: «Ну и напасти!
Вот не было нам горя и печали!
Закройте поначалу ваши пасти,
Чтоб золотые зубы не торчали,

Вы в волчьих шкурах смотритесь смешно.
И явно не хватает вам силёнки.
Надеть овечьи шкуры не грешно,
Тем более, что носите дублёнки».

А тут пришёл ещё один Приказ,
Который уколол всех, как иголка.
Попал, как говорят, не в бровь, а в глаз, –
Он требовал, чтоб выбирали Волка!

И, чтоб не подвергать судьбу их риску,
Медведь создал мобильный спецотряд, –
Тащили за уши всех вместе и по списку.
У многих уши до сих пор горят…

И в этот исторический момент,
Чтоб им поднять немного настроенье,
Один ПодВолк (на Волка претендент)
Решился написать стихотворенье.

Владея поэтической сатирой
И правила турнира соблюдя,
Он в Змея ткнул стихами, как рапирой,
И проколол… Медведя и себя.

А тут опять вдруг выборы в Совет
(Ещё со спин не все сползли мурашки), –
Случилось чудо – леса больше нет,
Сидели в креслах люди (не букашки).

И сразу – будто, вырос этот зал,
Пусть даже затянулась процедура,
Но каждый, что хотел, то рассказал –
И лопнула гнилая режиссура.

Овечьи шкуры стянуты с Волков,
Теперь они идут уже по квоте.
Всех оценили сразу, кто каков,
И меньше стало гнили на болоте.

Когда все поняли: себе мы строим дом! –
Проверили все брёвна, гвозди, доски…
Медведи, Волки, Лисы, Змеи будут в нём,
Но не пройдут чужие подголоски!

МОРАЛЬ понятна всем, мои друзья!
Пиши ли, не пиши стихотворенья,
Но есть общественное мненье!
И не считаться с ним нельзя!

Н. Павлов


4

ЗМЕЙ  И  БАРСУК

Николай Васильев (Ферапонтов)

Прости, читатель, если надоел
Тебе теперь сюжет знакомой сказки.
Я бы молчал, когда бы черной краски,
Хоть чуточку, наш критик пожалел.

Не от него ль слух вышел наверху,
Что – будто джунгли роща Боровая,
Что правит в ней сурово волчья стая,
А сам Медведь молотит чепуху;

Что звери все –  забитые вконец,
Что душат мненья волчьи подголоски –
У них новьё – гнилых идей обноски,
Но Змей там есть – отпетый молодец.

Он – за зверей отъявленный борец,
И у него – как выход – так премьера,
И будто бы не брать с него примера
Способен только конченый глупец.

Хотя однажды как-то вышло вдруг,
Что перлам Змея возразил неробко
Стошнившийся змеиною «похлебкой»
Влюблённый в демократию Барсук.

И вот на «безобразья» посмотреть,
В свой срок, нагрянул Зубр Генеральный,
Чтоб роще той помочь многострадальной,
Да на волков с Медведем пореветь.

А пуще – демократия в чести,
Забудь лесной народ застой и пьянку, – 
И Зубр зверей покликал на полянку,
Чтоб выборы Медведя провести.

Конечно, Зубр себе был на уме –
Кишели рощи от волков, сохатых,
А вот Медведей стало не богато,
И опытный – в неслыханной цене.

Короче – без наживки был крючок.
Все понимали, кто ума набрался.
И только Змей, – ведь надо ж так, – попался
И на трибуну – шасть в один прыжок.

И сразу так – мол, выберем меня!
Пусть прежний был Медведь хороший,
Но попривык: почёт, покой и гроши,
Да волки ему стали, как родня.

На кресле мягком я готов сидеть,
Хоть на Медведя вовсе не учился,
Но знаю я, что Зубр во мне не сбылся,
А может – Лев, так чем я не Медведь!

И на полянке сразу сон прошёл:
Кто попритих, кто хохотом давился,
А кто кричал: «Да что ты, Змей, - ты сбылся.
Пусть – не Медведь, зато ведь, - как Осёл!»

Короче, все остались при своих, –
Не дали звери поломать берлогу.
Как говорится: «Ну, и – слава Богу!»,
Но Змей в газету новый пишет стих.

Уж не в Медведя – больше в Барсука
Нацелена его литература:
«Ах, он, Барсук! Ах, волчья креатура!
Ату его, намять ему бока!

Да он с чужого голоса поёт!
И стиль его, мне кажется, – придворный…
На мой вот переучится заборный,
Так, может быть, поймёт его народ!»

Барсук, прочтя змеиное творенье,
Сказал: «Коль вместо гривы чешуя –
Всегда мораль змеиная, своя,
Рядится под общественное мненье,

Да ещё ты тычет рифмой в Барсуков,
Хоть пишут те свои стихотворенья,
Ведь не за лис, медведей и волков,
Не против Змея – ПРОТИВ ОЧЕРНЕНЬЯ!»


1986