На прощёное...

Я бреду один,
как неприкаянный,
запоздалый,
грустный и хмельной,
по чужой
околице-окраине
наугад
ищу пути домой...
Всех простил.
Меня простили многие,
пусть не все,
на то им Бог судья...
Что ж, такие звери
мы - двуногие.
Много хуже
прочего зверья.

На морозе снег
играет искрами,
пёс озябший,
голову склоня,
мне в глаза
заглядывает искренне
и не ждёт
подвоха от меня.
Фонарём очерчена
вселенная...
Цепь, забор,
и этот взгляд в упор...
В нём вопрос
и дружба несомненная,
и совсем
не видится укор.
Извини, прошу тебя,
прости меня!..
Виноват я,
очень виноват,
что не знаю
твоего я имени,
мой лохматый
остроухий брат...
Пусть я пьян,
и оттого неистую...
Стыдно мне.
Поэтому прости!
Что ж за звери мы,
коль эту душу чистую
по морозу
держим на цепи?
А луна -
краюхой недоеденной,
и, наверно,
хочется завыть,
что нельзя
от темноты неведомой
хоть кусочек
лунный откусить...
Что тоскливо,
холодно и горестно
снег февральский
мерить вдоль стены...
Никому не жалко
и не совестно,
и никто
не чувствует вины.
Пусть хоть я...
Прости меня,
лохматина,
Погоди, постой,
я отпущу...
Не лижи мне руки,
собачатина,
на, поешь,
я хлебом угощу...

Конура внутри
покрыта инеем,
а снаружи
лунный снегопад,
извини, прошу тебя,
прости меня!
Виноват я,
очень виноват.


18.02.18