Национальный ответ

Когда то, давным-давно, когда я был ещё молодым, но уже достаточно счастливым и жил в другой стране, в Советском Союзе, я услышал по радио анекдот: еврейское радио спросили... Нет... Армянское радио спросили, что лучше: спать с открытой форточкой или с закрытой? Армянянское радио ответило, что лучше спать с женщиной! Я задумался: причём тут жещины? То есть, на прямой вопрос прямого ответа не дали, иносказательно ушли в юмор. Ну, понятное дело: радио, цензура, правду скрывали говорить. В стране свирепствовал дифицит: продукты - по карточкам, литература - по абонементам, абонементы - за макулатуру, макулатуру - за валюту и трудодни. Социализм загнивал - антоганизм поднимал голову. Государство и народ, добро и зло, правда и ложь - вступали в противоречие. Над страной повисло сильное подозрение неладного. И тем не менее всё это очень сплачивало: народ доверял своему государству, но сомневался в его "Правде", государство сомневалось в доверии народа и говорило, что "Правда" - это правда.  Времена, как и сейчас, были тёмными, Горбачёва ещё не разбудили и гласность даже в гости не заглядывала. Вобщем, кругом были враги - кому правду доверишь.
 Но, не будем отвлекаться на пустяки. Так вот, про евреев... Тьфу! Про армянское радио. Я тогда был человеком дотошным и до тошноты верил в торжество свого светлого разума, поэтому попытался самостоятельно найти ответ. Он должен был быть простым и однозначным, как синяк под глазом, никакой двусмыссленности. Смутно я чувствовал, что если есть река, то рядом по любому должен быть как минимум берег, хотя бы один - даже к речке не ходи. Пока эти две субстанции никак не стыковались, связи я не видел: где - женщина? и где - форточка? Одна - бездна, другая - высота! Вопрос оставался открытым: синяк имелся в наличии, а - под глазом - отсутствовал.
 Вначале я пошёл по лёгкому пути, опрашивал ближний круг друзей и знакомых. Одни не понимали, что тут непонятного? Вторые не понимали, что непонятного во мне? Последние не понимали, зачем это мне нужно сейчас раскачивать лодку нестабильности в стране? Тогда я обратился к учёным. Медики утверждали, что спать нужно с открытой форточкой, так как сон крепче и здоровее от притока свежего воздуха. Пожарные категорически возражали против притока всякого кислорода и маниакально заставляли закрывать не только форточки и двери, но и задраивать все щели, как в подводной лодке, чтобы огонь не распространялся в соседние помещения. Солидарны с пожарными были и тепловики, которые не хотели "отапливать улицу". Зато газовики, в противовес тепловикам, готовы были (как и сегодня) спихнуть свой газ кому угодно, куда угодно - хоть на улицу. А учёные "форточники" вообще не вступали в дискуссию: они открыто восхищались теми, кто не только спал, но и  жил с открытыми форточками и люто ненавидели остальных.
 Прошло много лет. Уже и перестройка закончилась и на гласность, как на новый запорожец, внимания никто не обращал, и коней уже несколько раз поменяли на переправе, а переправа всё никак не кончалась. Давно можно было всё говорить и делать и я знал, что подсказка где-то должна прозвучать, главное, как учил меня Конфуций, надо оказаться в нужное время в нужном месте. А для этого - путешествия - лучшее средство. Чем я и занимался. И вот однажды, путешествуя в троллейбусе, я неожиданно для себя оказался в другой стране, в России. Рядом со мной, на задней площадке, путешествовали два иностранца, армяне. Я их сразу узнал.
 Это было ещё в прошлом веке. Мне тогда только стукнуло восемнадцать, я ещё школу как следует не окончил, а мне сказали: сойдёт и так, - и так все двери перед тобой открыты. И, действительно, первыми передомной открылись ворота в/ч №1832 в глухом лесу в свердловской области. Там я их впервые и увидел. Они тогда были уже "стариками", вели себя степенно, как хозяева, хотя и были в гостях, в русской армии. Я не мог представить их "салагами". Других - мог. Были у нас и узбеки с каркающим акцентом и плохим русским. Были и украинцы с хорошим русским и почти как русские, но все "куски". Помню татарина... даже - настоящего москвича! А вот евреев не было. Ни одного. Нет, они, конечно, были, но так маскировались, что - не было. Может быть потому, что кругом только и слышно было как ругательство: "Ты, еврей?" Тогда во всех ЧП в армии обвиняли или евреев или Пушкина. Причём, это обращение - "Эй ты, еврей!"- одинаково относилось как к узбекам, так и к украинцам, так и к русским. Так вот, как я уже говорил, армяне сильно выделялись правильный, приятным акцент были хорошо одеты и им разрешали носить усы, что в советской армии было совершенно  невозможно! Держались они вместе и совсем не хотели ассимилироваться. Почему я их запомнил? Может, завидовал - им оставалось служить пол года, - а может, потому, что они меня не били?
 Но, не будем отвлекаться на приятное. И так, об армянах-путешественниках. Конечно, это были другие люди и сначала я их принял за евреев, но потом понял, что счастливо ошибся. Первый был молодой и кипучий и все время что-то говорил второму. Второй был гораздо старше, ниже и солиднее, но в шляпе и в очках, наверно учёный - потому что всё время молчал. Троллейбус был свободный: одни сидели, остальные стояли в очереди (найдите ассоциацию). На передней площадке троллейбуса расположилась семейная? пара. Мужчина мне не показался - его заслоняла спинка кресла. Женщину, точнее - тётку - было видно отовсюду: её верхнее полушарие гармонично заползало на соседнее кресло и в проход. Я уж тактично не упоминаю про нижнее полушарие и о печальной участи сиденья. Но не в этом драма - банальность в том, что эта пара... немного ругалась: причём, мужчину почти не было слышно, зато дамочка была в ударе, - её голос гремел, как голос Левитана 1Мая над Красной площадью! После её тирад хотелось вставать и кричать: "Ура-а-а-а а!" Весь троллейбус пытался приструнить женщину, но это её только больше распаляло; доставалось всем. Силы были не равны. Тогда народ попытался уговорить её спутника не отвечать бранью на брань. Мужчина согласился и резко ограничил себя ответными словосочетаниями. После очередного ора женщины, народ  замирал в надежде, что ответа не последует, но мужчина был неумолим: пусть и тихо, почти шёпотом, пусть и одно, но своё! пролетарское слово он вставлял. Таким образом последнее слово было всегда за ним. Это никак не успокаивало его спутницу, а только помогало ей. Ей уже был важен не смысл ответа, а сам ответ; и мужчина, чувствуя это, просто хрюкал. Ему было важно, что последний хрюк оставался за ним. На протяжении всего этого действа молодой армянин часто вскакивал, порываясь применить к женщине рукоприкладство, но пожилой всякий раз его осаживал. И вот, когда уже всё смешалось в криках, шёпотах и хрюках, когда пассажиры стали судорожно выходить раньше своей остановки, а водитель троллейбуса от стеснения сбился с маршрута, повернул в Фуркасовский переулок  и у него размахались рога, неожиданно встал пожилой армянин.Он резко выпрямился на всю высоту своего малого роста, напрягся, как перед расстрелом, снял очки, зажмурился и смело выкрикнул в лицо смерти: "Женщина! Закрой форточку, сквазит!" Меня словно дубом дубануло и с ног с дунуло! Вот оно! Закрытие! Всех моих вопросов и терзаний. Отыскалось моё подглазье! Пазл сложился: болт вошёл в гайку, кровать встала к тумбочке, водопровод пришёл к водопроводчику!
 Как сказал один великий физик - "Дайте мне точку опоры и я опрокину весь мир"! Вслед за ним и я могу повторить мысль другого великого русского лирика, что слово - это универсальный инструмент от правильного применения которого всегда получается неожиданный результат.
 Не важно, что в атмосфере тягостно и душно и форточка закрыта, и ты спишь, главное, чтобы с тобой всегда были твёрдое слово и надёжный человек, понимающий его, лучше - женщина (по версии еврей... извиняюсь! - армянского радио). Да и в Писании где-то об этом прямо сказано, что не надо стесняться - " ...стучите и вам откроют, просите и вам дадут".
Да, всё-таки умный народ, эти евреи.

8Марта.