Ловец кроликов. Из Сильвии Плат

Ловец кроликов

То было место приложенья сил -
Где ветер, волосы  трепля,  рот забивал мне ими, словно кляпом,
Срывал мой крик, а море
Слепило бликами;  утопленников жизни
Как масло  растекались по нему.
 
Я  испытала всю зловредность дрока,*
Его колючек чёрных,
Избыточное буйство жёлтых, свечками,  цветов -
Была в них мощная и яркая краса,
Экстравагантность, свойственная пытке.

Единственная есть сюда дорога.
Кипящие, душистые  тропинки,
Сходясь, сужаясь, привели в лощину.
А  западни изгладились почти -
Ничто  в себе замкнувшие нули,

Сливаются, как родовые схватки.
Нехватка громких звуков
В жарище дня  проделала дыру,  лакуну.
Стеклянный свет прозрачной встал стеной,
Чащоба неподвижна, неслышна.

Я собрана, спокойна,  деловита.
Руками кружку с чаем обхватив, её округлость, тяжесть ощущая, слышу
Позвякиванье белого фарфора.
Как заждались они его, вот эти маленькие смерти!
Возлюбленных так ждут. Они  к нему взывали. 

В таких же отношеньях были мы  -
Силки из проволоки туго нас вязали,
Не выдрать кольев - слишком глубоки, а памяти
Скользящая петля,   захлестывая то,  что быстро убегает,
Сжимаясь, убивает и меня.

21 мая 1962

*Дрок — высокий колючий кустарник, встречается повсеместно  вдоль атлантического побережья Западной Европы  и в Средиземноморье.(см. рисунок).

* * * * * * * *

The Rabbit Catcher
by Sylvia Plath

It was a place of force—
The wind gagging my mouth with my own blown hair,
Tearing off my voice, and the sea
Blinding me with its lights, the lives of the dead
Unreeling in it, spreading like oil.

I tasted the malignity of the gorse,
Its black spikes,
The extreme unction of its yellow candle-flowers.
They had an efficiency, a great beauty,
And were extravagant, like torture.

There was only one place to get to.
Simmering, perfumed,
The paths narrowed into the hollow.
And the snares almost effaced themselves—
Zeros, shutting on nothing,

Set close, like birth pangs.
The absence of shrieks
Made a hole in the hot day, a vacancy.
The glassy light was a clear wall,
The thickets quiet.

I felt a still busyness, an intent.
I felt hands round a tea mug, dull, blunt,
Ringing the white china.
How they awaited him, those little deaths!
They waited like sweethearts. They excited him.

And we, too, had a relationship —
Tight wires between us,
Pegs too deep to uproot, and a mind like a ring
Sliding shut on some quick thing,
The constriction killing me also.

21 May 1962