За зверя 2

Паровозы, пароходы,
Землю, фабрики, заводы,
Недры-кедры, газ и воду …
- Хрен! Все нам. А вам — свободу.

«Ель», что с «белкой» под крыльцом,
Что росла перед дворцом, -
Под кремлевским, под забором,
Первым сделалась Лицом.
Тут бы дело и с концом,
Да оказалась подлецом.
И вершит такие Чуда!
Хоть сама была дуб-дубом:

Надралась с друзьями в стельку,
Стала «Ель» сама под «белкой».
А под белкой жить несносно:
И в прямом, и в переносном.

Раньше, реже: лишь под мухой,
Но как снюхалась с старухой…
Черноморовой подружкой,
Ей державой стала кружка;
Вместо скипетра бутыль.
(Толи, правда, толи быль).

И сколь не снимала стружку
С Ели той его подружка,
Сколь не прятала бутыль,
Он все пил, все пил и пил…
Что уж, правда, хоть и быль.

Поменяла так же пол,
Хряпнувшись башкой об пол.
Толи пьяный, толь с моста,
В общем, все сменил места.

«Ель и сын, и Ель-отец»
Стал всем Крестным, наконец.
И крестил всех кулаком.
Ну, не град – сплошной Дурдом.

Крёстной мамой Ели-сына
Стала злобная Наина.

Понадеялись напрасно,
Ведь на лбу, барану ясно,
Шестипалая звезда...
В общем: всем пришла - "она"!
Да, да!

Да, сколько ж нам играть на нервах?
Вспомним, ведь Владимир первый
Крестным стал для всех отцом,
В воду всех макнув лицом.

Тут другой, сталбыть, Владимир
Всё обратно опрокинул.
Скромно, просто, а не гордо,
Надавав попам по мордам,
Разломал Христовый Храм!
(Пред Спасителем стыд-срам!)
- Ну, подлец из подлецов, -
Раскрестил всех и с концом.
Стал святым, как слез с небес:
И не помер, не воскрес.

Тут еще один Володя…
Из разведки от народа.
Испрожнил он из под клубов,
Как картофельные клубни,
Из под тюрем, там, складов,
За неважно сколь годов,
Церквы со монастырями;
(МОзги и кресты поправил),
Не щадя ни средств, не сил,
Хоть никто, вродь, не просил.

Но вот, Господи, прости,
Снова спиливать кресты
Настаёт, как видно, время.
Хоть одно и то ж, вродь, племя.
Сколь не окунаешь в воду,
Но сильна, знать, в том народе
Тьма, языческая суть --
Спины и колени гнуть

Не желает молодёжь.
До чего же с ней дойдёшь!
Сколь не строй им новы храмы,
Но упрямо тянет к сраму.
Нет, чтоб скромно бить поклоны,
Пляшут чуть не на амвоне
Развесёлые девчонки
Так, что коли уж в печёнках!
Как тут быть? Взмолиться где?
Снова в лес, как по нужде?..
Многие опять, как встарь,
Строят там себе алтарь.

Что ж вы, глупенькие гниды,
Никому не будь в обиду,
Этот чем не мил вам Идол?
Купола!!! Какие виды!!!
Нет сравнения, воще!
Краше вроде и прощей.
Глянь, стоят рядком, робея,
Атеисты и евреи,
Сложив ручки ниже пуза,
Словно спелые арбузы
Держат. Крестят по груди:
И бандиты, и вожди,
При честном при всём народе…
Не в лесу, блин, в огороде.

А на весь крещёный мир,
В опасеньи за кумира,
Очаги и алтари,
Спорят с ночи до зари.
И гадает рвань и знать
Как тех девок наказать
Толи им зады пороть,
Толь сажать наоборот.
Но не жечь же их с костром
За глумленье над крестом
И не плёткой со свинцом…
Если б был святым отцом,
Я бы как тогда с Христом:
Всех рас-пять(?) тупым концом,
Под ракитовым кустом.
Коль опять вернулись к НЭПу.
Вот такая вышла РЕПА.