Покаяние
и тишина – дух его – вознеслась из сугроба.
Тёмная улица вся обратилась в слух:
зимняя ночь – как в хмельном забытьи зазноба.
Ей бы знай слушать, таясь, как на сердце моём
усталь – хрусталь – зазвенела печальною песней,
песней, что ныне звучит и в цветке луговом,
мёртвом и ждущем, покуда весною воскреснет.
Ночь моей радости, грусти моей рассвет,
сумрак надежды моей и в отчаяньи проблеск!
Если спаять в хвост единый хвосты всех комет,
что он? Лишь тень. Глянь – твой лик, твой пылающий оттиск
вплёл в мои нервы лучи, истомясь во плоти –
в душном чулане, где только погибнуть сверхновой.
Серп – твоё слово; пожнёшь ли свои плоды?
В них покаянье моё – с твоей виною.
Февраль '18.
Свидетельство о публикации №118030900830