возвращение

Город  мой
передо мной

открылся на все стороны разом
многообразием деталей,

дерзостью цвета,
и в равной степени запредельными,
                богатством и нищетой.

Где-то тут,
трамвай делал крюк,

прежде чем резко,
с визгом, дерзко

развернуться гордо
и мчаться в центр города.

Трамвай по рельсам бежал,
визжал
на поворотах,
петлял
улочками, по которым
разбегались в разные стороны

образы памяти
витиевато.

Смутное предчуствие  множилось —
не то чтобы тревога, но беспокойство

от  соединительной плоти густого месива -
толпы –  обычного спутника  неизвестности.

*  соблазны   карабкались  вьюнками

Город снова испытывал  на мне свое очарование,
его соблазны,  карабкаясь вьюнками,

хватали меня за рукав, восторженно обещая
новые встречи и новые разочарования,

и как  под дуновеньем офисных вентиляторов
жизнь снова  будет гнить  заживо.


*  транспонировать воспоминания

Другие обои, другая краска,
а я пытался,
воспоминания транспонировать:
вернуть этой квартире
 
прежний вид. Как мне была  знакома
эта  полузабытая комната!
Твое кресло мистически,  из небытия
восстало на том же месте, у окна

в заброшенный сад.


 * Зайдешь на минутку?

мы отпустили такси.
Держась за руки, шли

к её дому.
Жестом знакомым:

«Зайдешь на минуту?».
и вот, после долгой разлуки

я снова вступил в эту скромную,
до слез знакомую, комнату.

Здесь обмануться, по крайней мере
памяти моей, было нечем.

Все осталось таким же:
мольберт, книжные полки,  пианино,
в углу -  теннисная ракетка и рапиры;

на письменном  — тот же подсвечник.
Она уже зажигала свечи.

Осветились на стенах картины... я удивился:
«Боже! Да ты подалась в абстракционисты!?»

«Ага…  по другому чувствую цвет, краску.
Что, тебе они тоже - не нравятся?»

«Да нет... они сильнее, чем прежние».
«Это всё свечи -

от них слишком резкая светотень
там, где ее вовсе нет».

Мы уселись, как по команде,
на ковре, как  когда-то...

И здесь
наконец,

на этом заветном месте
мы обнялись в минутном всплеске

улыбчивого покоя:
чаша слов наклонилась сама собою,

через край нечаянно плеснула
и поменяла слова - на поцелуи,

в каждом оттачивая
особые смыслы молчания.


*  Итак, ты вернулся...

«Итак, ты вернулся...", —  отвечать смысла не было.
Мы ели молча: случайные  реплики…

Официант молчаливо, умело
кропотливо-внимательно исполнял  свое дело.

Затем, не без иронии,
чуть наклонив бокал в мою сторону,

медленно повторила:
«Итак, ты вернулся...", — и разом выпила…

Её тон -
тонкий лед,

но вскипала под ним
безумная мощь океанской волны -
ненависти…   

Для меня  все  это
стало неожиданным  компонентом

её нового, чувственного коктейля.
Неужто она стала стервой?