Час выбора. Часть 2. Московский князь Юрий

Юрий только что скрадом отъехал в Орду,
Чтобы выпросить, выклянчить ханскую милость,
А народу простому виденье явилось,
Страх животный почуял народ, и беду.

Люди помнили кровью Дюденеву рать –
Злы, нахраписты воины были
Если стоящих нет, чтоб в полон забирать,
То вдогонку ненужных рубили.

И в отчаянном плаче поруганных вдов
Русь ночами в пожарах сияла.
А среди посрамленных других городов
Лишь одна только Тверь устояла.

… Юрий челядь лупил, Юрий брызгал слюной
И вихор свой выщипывал лисий,
В дикой злобе глаза замело пеленой,
Ни земли он не видел, ни выси.

А теперь князь московский с обозом добра
Крался татем ночными борами,
Вёз в бочонках меды и кули серебра,
Чтоб ордынцев задобрить дарами.

На дорогах иссушенных и в духоте,
В жарком зное созревшего жита
Он потел, но хотелось упакать Тохте,
Ещё больше хотелось зенита.

Вёз в обозе узорную ковань и скань,
Вёз он хану своё униженье,
Чтоб за эту, слезами омытую, дань
Согревать под кольчугой ярлык на княженье.

И почуял народ в этом лживый подвох,
Присмирела природа в затишке.
«Бог-то, знамо, что Бог,
Но и сам будь не плох!» -
Говорили лукаво людишки.

Уходили за Волгу они до поры,
Увозили скотину и сохи,
И с прилежьем точили они топоры
И до блеска острили рассохи.

Словно камни, катали в гортани слова,
Становились смурней и понурей:
«И откуда на выю свалилась Москва
А  тем паче, сей баловень – Юрий?»

Уходили за Волгу и молод, и стар,
Собирались к Михайле поближе.
Убоялся народ, что покличет татар
Властолюбый князёк этот рыжий.

Люди знали, что он на Михайлу налжёт
И напустит любые напасти.
Он захочет – порубит, захочет – сожжет,
Чтобы только дорваться до власти.

Клевета пострашнее Орды и Литвы,
И душа покачнется, задета.
От навета никак не поднять головы
И отмыться нельзя от навета.

Это люди запомнили с древних времён,
И доныне такое бывает:
Если даже святой, если даже умён –
Клевета из седла выбивает.

Разъедает наутро, как противная ржа,
Убивает добро и сердечность.
И полшага всего до ружья и ножа,
А до истины – целая вечность.

Перед подлостью – правда намного бледней.
Перед Богом – все грешны и смертны.
И садились бояре на быстрых коней,
И сучили лаптишками смерды.

А зазря не хотели они умирать.
Ах, вы, русичи, горе моё зоревое,
Вы пахали и жали от боя до боя,
Помня долгою болью Дюденеву рать.

-----------------
Начало (часть 1) - http://www.stihi.ru/2018/03/08/5153
Продолжение (часть 3) - http://www.stihi.ru/2018/03/15/3968