Желтое и голубое

Ты, наверно, уже не помнишь - их было трое...
А вокруг только празднично жёлтое и голубое,
Алмазные блики в складках морской воды,
И жирному южному солнцу подставленные животы,
И радость от нежно молочной, безоблачной широты,
С кляксами чаек.
На спор ленивым брассом - на дальний берег,
Где, завалившись на бок, ржавеет баржа...
Теплая, яркая газировка под цвет пейзажа,
Три силуэта вразвалку бредут по пляжу походкою моряка.
А потом растечется вечер по улицам городка,
Такого насквозь родного и провинциально приморского,
Что хочется выть от внезапного счастья- чужого, неброского,
Присохшего с солью и галькой к куску загорелой кожи.
Каждый из них хочет выглядеть старше и строже,
Хочет пить алкоголь и курить одну за другой, но ещё не может,
И от этого тяжко страдает, уткнувшись в подушку лицом, не знающим бритвы,
Перебирая в памяти образы киноактрис вместо молитвы.
Ты, наверно, не знаешь - потом они долго друг другу писали письма,
Хвастаясь новой и жадной до зрелищ жизнью,
А мимо мелькали игрушечным калейдоскопом апрели и марты,
Трафальгар скверы , Романтише штрассы, Тверские, Монмартры,
И детское счастье ютилось то в заводнОй суете,
То в нижнем белье, соскоблЁнном с разгоряченных тел,
То в чьих-то прокуренных комнатах, пугающих суммой пустот,
То в черных хребтах автобанов, вгрызающихся в горизонт...
Ты, возможно, не веришь мне даже, но из песни не выкинешь слова-
Тот из них, что был на год старше, оказался внезапно не молод,
Обнаружив себя в постели с по привычке любимым телом,
И в окне чёрно-белый мрак, будто кто-то посыпал мелом,
Будто кто-то украл цвета, заменив снеговой фатою
Всю ту острую жажду жить, все то желтое и голубое...
Ты, наверное, мне не поверишь, какими вдруг стали те трое-
От бесконечных транков, тревоги и алкоголя
Регулярно впадающими в привычное оцепененье,
Как солдат, осознавший рельефность смерти в пылу сраженья,
И словно с издёвкой, стараясь напомнить о факте подмены,
Смеются в лицо им витрины, оскалившись манекенами.
Так и запишут в диагноз психиатрических клиник:
"Плавали на спор ленивым брассом на дальний берег",
И кто-то прошепчет, с трудом прорываясь сквозь кому:
"На том берегу нет места ни жёлтому, ни голубому"...