Так за городом город

Так за городом город, за храмом храм, за стаканом стакан –
Так бессмысленна вырванная из контекста чужая строка,
За вагоном вагон, за сезоном сезон, за теплом холода,
Города без названий, храмы без бога, посуда без дна.
И, вроде, все то же, к тому же привычное, даже родное,
Любимое нежно, лелеемое, и на совесть скроенное…
Сквозняк перемен – та же сладкая ложь во спасенье слепым,
Даже певший об этом закончился так, как и должен был.
Любая прямая завяжется кругом, будто петля лассо.
Не зря ведь безумцами было выдумано колесо,
Чтобы вечно катиться телегам их вдаль, дав возницам себя обмануть,
И всегда возвращаться к тому же, с чего начинался путь.
Смени гардероб, походку, повадки, работу, страну,
Начни выколачивать новый мотив вопреки всему,
И удивишься, как скоро, коль от тоски не помрешь,
Содранной старой кожей заново обрастешь.
Вот и думай, познав, что средь ясного неба не грянет гром,
Чье же ты слово, что, как ни старайся, не вырубишь топором?
И поэтому смерти нет, как нет и замены «того» себя «этим» собой –
Поезд идет не в депо, но бессмысленно кружит по кольцевой.
Все остальное – выхлопы чувств и игра ума,
Прихоть раба, под какою из нот будет дрожать струна,
Хочешь – построй дворец, хочешь – ютись в норе,
Но не скрасить челночный бег от стены к стене в одиночной камере.
Снова упрямый маэстро исполнит блестящий туш –
Ты мечтала сдохнуть от передоза, но вышла замуж,
Он задумывал новую жизнь, где любили бы и понимали,
Но об этом не знали те, что его из петли вынимали…
Ну так спой же мне страшную сказку, присев поближе,
Про то, как дурак убегал от себя, но приплелся к себе же,
Как люди ждут чуда, срывая листы с настенного календаря,
А пластинка заходит на новый круг, и скрепит игла…
И за городом город, за храмом храм, за стаканом стакан,
По жизни шатает, как шлюху вокзальную по рукам,
В зеркало глянешь, и сам себе чудишься спившимся Каином,
В парадном наряде, слезами сшитом, из крови скроенном.
А круг замыкается вновь, и, что бы с тобой не стряслось,
Однажды, вернувшись туда, где, некогда, все началось,
Услышишь, как приговор выносит родное гнездо:
«Ты вовсе не изменился. Такой же, как был и до…»
Возьми меня за руку. Знаешь, я сам себе встретился на беду.
Не бойся. Еще полежим, покурим, и я уйду,
Чтобы потом, по той же лживой, но вечной «прямой»,
Вернуться все к той же тебе, все тем же самим собой.