Луны был полон сад

Луны был полон сад вчерашний,
Сверчки кружили "хоровод",
В слиянье рек, как в "волчьей пасти"
Сомкнулись "скулы" тёмных вод.

Открыли звёзды небосвод,
Своё купая отраженье,
У берега, где поворот,
Она замедлила движенье.

Осока выросла в камнях,
Пустив под ним заметно корни,
Так распрямляется кулак,
Или сжимается на горле.

В траве от сырости - туман,
ползёт, окутывая землю,
деревья скрючились, как "кран",
упав в него такой же тенью.

Кричит с испугу "старый" сыч,
лягушки тут же замолкают,
Хоть пальцем небо всё истычь,
Но звёзды всё равно мерцают.

Всё так, как выдумал Господь,
для нашего с тобой спасенья,
ты красотой себя готовь,
для будущего Воскрешенья.

Ведь красота спасает мир,
Душа спасается любовью,
пока ты сердцем не остыл,
тебе я счастье приготовлю.

На ложе рядом с той луной,
Которой полон сад сегодня,
Я лягу в тот туман с тобой,
Что сон с утра, поверь, - не вспомню.

Но дело не в моём ведь сне,
Или в твоём туманном прошлом,
а в нашем утреннем огне,
сжигающем, всё то, что пошло.

Что не украсит небосвод,
Души, пришедшей на свиданье,
Гудок свой первый,
пароход,
дал в жизни, как себе названье.

Любовь, Надежда, Вера, я,
последней буквой в основанье,
Апостол Пётр навсегда,
Лёг тем краеугольным камнем.

И пусть не веруешь сейчас,
А как уверуешь ушедши?
Рождаемся всего лишь раз,
А может быть того и меньше.

Никто не знает счёта дней,
Отмеренного нам рукою:
- Господь скрывается за ней?
Или рога над головою?

Твой выбор только за тобой,
И за него с тебя и спросят,
Был полон сад вчера луной,
Сегодня ветер тучи сносит.

Не света, не просвета в них,
не "хороводы" сверчков летом,
как недописанный твой стих?
Ты сам себя назвал поэтом?

Ты сам себе вогрузил нимб?
И вставил в сердце "изумруды"?
К чему обманчивый Олимп?
И славой первою - "простуды"?

Под голос медных труб не пой,
Господь всё сам, поверь, расставит,
Займись пропащею душой,
пока она нитак "гнусавит".