Лакейский театр. Лубянка. ЛП Мини-пьесы

Данный пост открыт в рамках мартовских Литературных практик «Метапоэтические фантазии»:  http://www.stihi.ru/2018/03/04/10727

Первый же день практик дал интересный результат: мужской четырехстопный хорей может быть представлен миниатюрами, мини-пьесами, вмещающими в себя иронический стих/частушку, построенный на диалоге.

В рецензиях к данному посту предлагаю оставлять Мини-пьесы :) учитывая грядущие выборы в России  форма и идея таких пьес представляется актуальной.


========================

*** Елена Евгеньева http://www.stihi.ru/avtor/miuslis

- будьте, батюшка, добры,
уберите с брови брыль.
- если с брови брыль убрать.
не узнает меня брат.
- брата нет у вас никак.
- не узнает тогда враг.
- что ж плохого? не пойму.
- не хочу мешать ему.


*** Елена Евгеньева http://www.stihi.ru/avtor/miuslis

- восемь часиков утра,
барин, вам вставать пора.

- что, холоп, ты тут плетёшь?

- плётка - правда, а не ложь.

- положи, а не клади,
а не то пойдут дожди.

- нам дожди не так страшны,
как страшило новизны.

- бритву, неслух, принеси.

- бритва - солнце на оси.

- поболтай еще, глядишь
в генералы угодишь.



*** Ведарь Вополев

- осень. и серым-серо.
- тяжело нести добро ?

- листья на земле лежат.
- весело по ним бежать?

- мне с тобою высоко.
- это ты сейчас о ком?

- знаешь, я тебя люблю.
- сильно я в тебе болю?


***
- Ей, Иван, поди сюда!
- Что изволите?
- Когда, наконец ты уберешь, со стола перо и нож?
- Барин, что вы, все давно, убрано..
- А это что?
- Это ваш самообман, вы ж не барин, а Иван!
- Я - Иван? Тогда кто ты?
- Я алтын из бороды, той которой подмели, в старой мельнице полы..
- А при чем здесь это?..
- Что?
- То, что ты наплел?
- Смешно. Это маменькин камзол, вы играли нынче в нём в порося и в петуха…
- Что Иван за чепуха!
- Это правда! Вы и есть, тот, кого хотели съесть за обедом
- Замолчи..
- Помолчу за калачи, за селедку за борщи лишь бы с барского стола. Ты уж барин не взыщи, не держи на сердце зла. Хочешь, вырви мне язык
- Нет, Иван, ужо привык..




Владимир Гиляровский. Москва и москвичи. ЛУБЯНКА (фрагмент)

Приходят в  гости  к  Казакову  актеры  Киреев и  Далматов  и  один  из литераторов. Скучает в одиночестве старик. А потом вдруг:
     -- Знаете что? Видали ли вы когда-нибудь лакейский театр?
     -- Не понимаем.
     -- Ну, так увидите!
     И позвонил. Вошел слуга, довольно обтрепанный, но чрезвычайно важный, с седыми   баками  и  совершенно  лысой   головой.  Высокий,  осанистый,  вида барственного.
     -- Самоварчик прикажете, Александр Дмитриевич?
     -- Да, пожалуй. Скучно очень...
     -- Время  такое-с,  все  разъехамшись... Во всем  коридоре одна  только Языкова  барыня...  Кто  в  парк пошел,  кто  на  бульваре сидит...  Ко  сну прибудут, а теперь еще солнце не село.
     Стоит старик, положив руку на спинку кресла, и, видимо, рад поговорить.
     --   Никанор  Маркелыч!  А  я  к   вам   с  просьбой...   Вот  это  мои друзья--актеры... Представьте нам старого барина. Григорий-то здесь?
     -- У себя в каморке, восьмому нумеру папиросы набивает.
     -- Позовите его да представьте... мы по рублику вам соберем.
     -- Помилуйте, за что же-с... Я и так рад для вас.
     -- Со скуки умираем, развлеките нас...
     -- Сейчас за Гришей сбегаю.
     Он  взял большое кресло, отодвинул его в противоположный  угол, к окну, сказал "сейчас" и исчез. Казаков на наши вопросы отвечал только одно:
     -- Увидите, А пока давайте по рублю.

     Через  несколько минут  легкий  стук  в дверь, и вошел важный  барин  в ермолке с кисточкой, в турецком халате с красными шнурами. Не обращая на нас никакого внимания, он прошел, будто никого и в комнате  нет,  сел в кресло и стал  барабанить  пальцами  по подлокотнику,  а  потом  закрыл глаза,  будто задремал.  В маленькой прихожей кто-то  кашлянул. Барин открыл глаза, зевнул
широко и хлопнул в ладоши.
     -- Ванька, трубку!
     И  вмиг  вбежал с  трубкой на длиннейшем  черешневом  чубуке человек  с проседью,  в подстриженных баках,  на  одной ноге  опорок, на другой--туфля. Подал барину трубку,  а сам встал на  колени, чиркнул о  штаны спичку, зажег бумагу и приложил к трубке.
     Барин раскурил и затянулся.
     -- А мерзавец Прошка где?
     -- На нем черти воду возят...
     -- А! -- барин выпустил клуб дыма и задумался.
     -- Ванька малый! Принеси-ка полштоф водки алой!
     -- А где ее взять, барин?
     -- Ах ты, татарин! Возьми в поставе!
     -- Черт там про тебя ее поставил...
     -- А шампанское какое у нас есть?
     -- А которым ворота запирают!
     -- Что ты сказал? Плохо слышу!
     -- Что сказал--кобель языком слизал!
     -- Ванька  малый,  ты  малый бывалый, нет ли для меня у тебя невесты на примете?
     --  Есть  лучше  всех  на  свете,  красавица,  полпуда  навоза  на  ней таскается.   Как  поклонится--фунт   отломится,   как   павой   пройдет—два нарастет... Одна нога хромая, на один глаз косая, малость конопатая, да зато
бо-ога-атая!
     -- Ну, это не беда, давай ее сюда... А приданое какое?
     -- Имение большое, не виден конец,  а посередке дворец--два кола вбито, бороной покрыто, добра полны амбары, заморские товары, чего-чего нет, харчей запасы  невпроед:  сорок  кадушек   соленых  лягушек,  сорок  амбаров  сухих тараканов, рогатой  скотины--петух да курица, а  медной посуды  --  крест да пуговица. А рожь какая -- от колоса до колоса не слыхать бабьего голоса!
     -- Ванька малый! А  как из моей  деревни пишут? Живут ли мои крепостные богато?
     --  Пишут,  что  чуть дышут,  а  живут страсть  богато,  гребут  золото лопатой,  а дерьмо языком, и ни рубах,  ни порток ни на ком! Да вот  еще вам бурмистр письмо привез...
     -- А где он, старый леший?
     -- Да уж  на  том  свете смолу  для господ кипятит! Слуга  вынимает  из опорка бумажку и подает барину.
     --  Ах  ты, сукин  сын! Почему подаешь барину письмо не  на  серебряном подносе?
     --  Да  серебро-то у  нас  в забросе, подал  бы  на  золотом  блюде, да разбежались люди...
     Барин вслух читает письмо:
     "Батюшка барин сивый жеребец Михаиле Петрович  помер шкуру вашу барскую содрали продали на вырученные деньги куплен прочный хомут для  вашей милости на ярмарке свиней породы вашей милости было довольно".
     -- Ванька! Скот! Да это письмо старинное...
     -- Половину искурили -- было длинное...
     -- Тогда был у меня на дворце герб, в золотом поле голубой щит...
     -- А теперь  у вас, барин, в чистом поле вот что,-- и, просунув большой палец между указательным и средним, слуга преподнес барину кукиш.
     Обратился к нам:
     -- Представление окончено; кроме этого, у нас с барином ничего нет...
     Гости  зааплодировали, а восторженный Киреев  вскочил и стал жать  руки артистам.
     Насилу мы уговорили их взять деньги...
     Человек, игравший "Ваньку", рассказал,  что это  "представление" весьма старинное  и   еще   во  времена  крепостного   права  служило  развлечением крепостным, из-за него рисковавшим попасть под розги, а то и в солдаты.