к земле

не надо встав к пяти накидывать осинку
заклёкшую как луб всю в мольих вензелях   
и в полутьме вздувать каряку-керосинку
вар в кружке скипятить хлебнуть — и через шлях
вкруг обойти садок добраться до дроварни
в хрустящей мгле ночной отбить с пяток полен
и чуять на губах январский жар полярный
и хватку мужика-мороза у колен
а распалится печь — не надо утром лунным
в трёхведерный бачок свинячью пищу сечь
на лавочной доске щербатой меццалуной
да «с радива» ловить далёкой жизни речь
как нагло верещат на «пионерской зорьке»
у нас в хлеву своя со звёздочкой на лбу
и сытный стойла дух и запах крови горький
въедятся в плоть мою впитаются в судьбу
ешь мать-корова жуй и силосом полезным
насыти молочко чтоб зиму перемочь
и бабушке с клюкой и девочке болезной
будь зорькой в небесах когда уходит ночь 
зимища за окном а я в гнезде столичном
сижу гляжу в окно где мир мороз трощит
у Бога соловей в запазухе тепличной
у сына за спиной надёжной словно щит
не надо мне сейчас задрав подол до паха
по вязкой колее чесать с дитём в снегу
в автобусе трястись и умирать от страха
что в лазарет живым доставить не смогу
не надо хоронить родных в земле железной
дробить ломами наст до глины до корней
и выть на холоду вдовицею бесслезной
и через гроб глядеть в ознобный мир теней
а здесь-то рай-зима сиди старей безбедно
хочь хлеба на те хлеб хочь чаю на те чай
какое счастье жить в опеке заповедной
спи если хочешь спать а спросят отвечай
благодари
молись
но что же я всё чаще
тоскую по селу родному своему
и вижу через лет густеющую чащу
сквозь выморочный дым и ледяную тьму
как бабушка встаёт с лежанки костоправки
закутывает плат зевает крестит рот
растапливает печь берёт секач на лавке
и начинает день
и так из года в год
крестьянское моё всё ближе мне всё ближе
и бабынастин зов всё чётче и сильней
унученька вернись на землю
даже ниже
работать чтоб на ней
покоиться бы в ней