У бабушки с дедушкой

               
  Утро, не совсем уже и раннее, но вставать как-то не очень хотелось, было уютно и тепло в бабушкиной постельке в летней веранде, где упоительно пахло воском, мёдом, сухими травами, сушёнными малиной и земляникой. Это была необыкновенная веранда, она была вся из блестящего отшлифованного временем дерева, светящегося как янтарь. В окна через тюлевые занавески воздух пронизывали тонкие лучи очень яркого солнца, отчего ты сразу же наполнялся необъяснимой радостью и счастьем, было так хорошо, что не хотелось вставать, но вот лучики добрались и до тебя и тут уж не до сна и лежания в кроватке.
   В углу на полочке стояло несколько икон, сейчас не вспомнить, чей был образ на них, но не ошибусь, если скажу, что там была икона Иисуса, Богородицы, Иоанна Предтечи или Николая Чудотворца. Образа были обрамлены вышитым полотенцем и салфеткой. В наших домах было много вышитых изделий гладью и крестиком, полотенца были в петухах и красивых орнаментах в основном вышиты красными нитками. Горела лампадка.
   Для того, чтобы попасть в веранду с общего коридора, отворив дверь, нужно было спуститься вниз ступеньки на три, где пол был устлан половичками, сотканными моей бабушкой, пёстрыми, с какими то узорчиками, светлые и чистые. Они сразу придавали нарядность и веселье этому помещению.
   Вдоль стены стояла большая деревянная кровать, широкая, застланная матрасом, набитым соломой, сверх него старое ватное одеяльце и простынка из льна. Укрывались одеялом ватным, верх которого был из лоскутиков , из большого количества разнообразных теугольничков, квадратиков, прямоугольников всевозможных окрасок и рисунков тканей.
   Я очень любила их рассматривать и представлять, какое бы я платьице себе придумала и одела, какой фасон и из какой ткани. Воображение было развито не плохо. Мама была портниха. Во время войны она шила одежду для армии, у неё был и опыт и навыки. Дома она шила на заказ одежду родственникам и просто знакомым людям, девушкам и женщинам, их детям красивые платья, юбки, кофточки. Они приходили на примерку,  и мне навилось смотреть на них. У мамы было много журналов мод, они выбирали фасон, советовались с ней, как им лучше сшить тот или иной наряд. Мамина сестра тоже была портнихой и работала в ателье. Бабушка, папина мама, шила верхнюю одежду, шубы, тулупы. Всё это они делали помимо основной их работы.
   Я отвлеклась немножко…
   Так вот, о кровати… Подушки были огромные, пушистые, мягкие и очень тёплые из гусиного пуха, самого настоящего. В деревне только у них были большие красавцы гуси, белые, огромные с оранжевыми клювами и гребешком. Они были задиристые и мы их очень боялись. Внизу кровать украшал выбитый подзор, застилалась кровать большим льняным покрывалом собственного исполнения, не отбелённый, украшенный редкой вышивкой. 
   Вдоль всей стены на огромных гвоздях висели рамки для ульев, уже в прошлом пользованные, они то и издавали этот упоительный аромат воска и мёда.
   От входа вверх вела лестница с широкими и толстыми ступенями, отшлифованными и блестящими, скользкими, поэтому половички на ней закреплялись не видимыми глазу гвоздиками. Перила к лестнице были деревянными и тоже отшлифованными. Там, наверху, было что-то вроде полатей, но почти в человеческий рост. Там находился ларь, где хранились крупы и мука. Там же стояло много мешков с гречкой, пшеном, рисом, солью, сахаром и другими крупами. На стене в льняных мешочках висели сушёные яблоки, груши, вишни, терновник, малина и земляника. Всё это было похоже на какую то сказку. Дерево блестело чистотой и светилось.
   В общем коридоре дедушка, мы называли его дединька, весело и задорно говорил, что вставать давно пора, Солнце на дворе давно светит, на столе завтрак стынет.
   Быстренько из под одеяла - на стульчике платьишко, носочки. Сандалики на ножки и умываться, причёсываться, косы плести.
   А там уже бабушка весело хлопочет возле печки и стола, приговаривая:
- Ребятишки, ну ко за стол, исти пора, да вон – гулять со двора. Погода больно хороша, так в лес и просится душа. Земляника спеет, собирать надо, - приговаривает распевно окая баушка, так мы её звали. Мне правда всегда хотелось называть её «вы, бабушка…»,
На что она мне сказала:
- Что я тебе чужая что ли, что за «вы», не гоже так, баушка я вам всем родная.   
В углу большой стол со скамьями вдоль двух стен и стульями и табуретками с других двух сторон. В углу на полочке большие иконы, тёмные от времени и старости, обрамлённые в красивые светящиеся рамы, где в центре образ Спасителя.
На столе общая большая миска и у каждого своя помеченная деревянная ложка, у меня, как у гостьи – новая, расписная и красивая.
Все собрались за столом, дедушка прочитал молитву перед едой, бабушка учила, как нужно правильно креститься. Мы перекрестились, глядя на образа, и поклонились. Они были староверами. Родители мои и мои тёти и дяди звали бабушку «мамой» а дедушку «тятей». Только сейчас я стала понимать, сколько истинно русских коренных слов было в их повседневной речи, какая то была прекрасная речь, сколько всевозможных поговорок да присказок, простонародных изречений, простых, мудрых от корня рода нашего, русского.
   Как много доброты и добротности  в укладе их жизни было во всём.
   Какой был дом! Он не был огромным, нет, но в нём было всё так грамотно обустроено, удобно, качественно, традиционно, чисто и культурно.
   Муж мой , побывав впервые там в гостях, вспоминает и восхищается тем, что даже двор, где содержался скот и птица, вход для которых был отдельно с улицы и отделён деревом и панцирной сеткой с внутренней стороны,  был  выстлан досками и этот чистый совершенно пол был устлан половиками, сотканными бабушкой. Там же в летнее время стоял её ткацкий станок, который зимой устанавливали в доме. Он был большой, точёный и резной, потемневший от времени. Бабушка была большая мастерица, в свободное время она на всю округу ткала половики, и это было её произведением искусства, так как они были всевозможных орнаментов и рисунков, яркие и красочные, светлые. У неё было много заказов, много всяких тряпочек, , клубочков…
   Сядет за станочек, ручки так и бегают с клубочками, а ножки, словно куда-то идут, всё по очереди нажимают педальки, а сама всё чего-нибудь рассказывает, либо песенку старинную поёт, либо сказку говорит.
   Жаль, мало мы её слушали, всё на улицу спешили. Теперь понимаю, цены нет её рассказам, песням, просто её речи, исконно русской!
04.03.2018.