Триумф Генри Огастеса Милвертона

- друг  мой,  соратник,  Уотсон! Вас интересует только ход моих расследований, сам процесс разоблачения преступников, но не мой внутренний мир.  А межу тем, когда на меня нападает хандра, я берусь за скрипку и пиликаю на ней по два часа, а вы,  хватаясь за сердце и морщась как от зубной боли,  находите  быстрый повод для того, чтобы удалиться из квартиры. Той, что находится на улице Бейкер стрит. Если вам не нравится моя игра, то так и скажите. А сейчас прочтите  рассказ, написанный мною, я только иногда позволяю себе такие вольности. Так вот, пришёл ко мне на нашу с вами квартиру Генри Огастес Милвертон, брат того мерзавца негодяя, которого убила  герцогиня в  благородном порыве. Мы ещё с вами поспешно покинули дом Милвертона тогда, а  ваша тениссная туфля, Уостон осталась в оранжерее. Лейстред, инспектор Скотленд Ярда, заметил вторую, горящую в нашем камине, но не подал виду, он проявил себя так благородно, как истинный джентльмен , а теперь я начинаю своё повествование:
 …в комнату на Беккер стрит  вошёл, степенно держа  плащ в  руке наперевес, посетитель, при этом  что-то себе напевал под нос.
- мистер Холмс, я за брата Чарльза, глотку вам перегрызу, - при этом он широко зевнул, показав жёлтые нечищеные зубы, продолжая монотонно мычать какой- то назойливый мотив:- есть данные, что вы там были в момент гибели, вы и ваш подельник Уотсон. Что там произошло.  Мои музыкальные уши жаждут послушать вашу историю, но не оскверняйте их пасквилями вроде того, что Чарльз был королем шантажа.  Король не он, а я, сам  профессор Мориарти ходил  на цыпочках, когда я посещал его лично, говорил при этом  шёпотом, потому что любит, ценит, уважает.
- кого?
- время! Время – деньги!
- как гора с плеч, а я  то - вообразил себе чёрт знает что.
- мистер Холмс! Прекратите демагогию, говорите мне про последние минуты жизни моего братца. Только у вас нет,  что-нибудь пожевать, а то  я  пришёл  не пожравши.
я  сбегал на кухню, где вовсю  скворчала сковородка с фрикасе. Я наложил в тарелку
много  мяса, несмотря на протесты Джереми Пита. Милвертон растрогался при виде этого блюда:- о - ля- ля! у вас мистер Холмс, как я погляжу, доброе, отзывчивое  сердце.
Я начал свой рассказ:  как мы с доктором Ватсоном прятались за тяжёлыми портьерами, как пришёл  в свой кабинет Чарльз  Огастес Милвертон,  мурлыча  под нос незатейливую мелодию. А потом  пришла она, леди Ева, герцогиня, настоящая богиня  и выпалила в своего обидчика несколько раз  из маленького пистолета - браунинга. Милвертон перестал гундеть свой  навязчивый  мотивчик, потому что отправился к праотцам. При этих словах Генри Милвертон перестал чавкать моим мясом, видимо сильно переживал  смерть брата.
- я отдаю корону шантажиста человеку из ближайшего окружения профессора Мориарти,
Это как его… мистеру, а точнее сказать сеньору  Морелли. Сам ухожу в монастырь творить добро всем на благо. Он встал, шматок сала торчал у него изо  рта. Губы предательски дрожали. Он не мог проглотить   этот  несчастный  кусок, потому что  не шёл в горло. Комок в горле - просипел Милвертон, - это от сильного душевного волнения. Я понимающе кивнул. Потом  мы расстались с ним. Я крепко задумался, собрав волю в кулак.  Откуда у него, у Генри Огастеса взялся кусок сала, он ел  ведь моё угощение -  фрикасе. Бегом побежал за разъяснениями к Джереми Питу. Тот клялся и божился, что шпика  у него не было.
- ну, бог с ним с этим салом, Пит. Может у него была провизия  с собой, но он,  же сам мне сказал, что пришел, сюда не пожравши. Мой мозг напрягся, ища логическое разъяснение. Я так ничего и не понял, и стал дрыгать  задними конечностями, завалившись с ногами на диван.  В этот момент  появился Джереми Пит, который был озадачен увиденным.
- никак мистер Холмс впал в детство. Этот клубок,  Уотсон, я так  и не распутал. Пять или шесть нераскрытых дел за всю  мою карьеру.





































- друг  мой,  соратник,  Уотсон! Вас интересует только ход моих расследований, сам процесс разоблачения преступников, но не мой внутренний мир.  А межу тем, когда на меня нападает хандра, я берусь за скрипку и пиликаю на ней по два часа, а вы,  хватаясь за сердце и морщась как от зубной боли,  находите  быстрый повод для того, чтобы удалиться из квартиры. Той, что находится на улице Бейкер стрит. Если вам не нравится моя игра, то так и скажите. А сейчас прочтите  рассказ, написанный мною, я только иногда позволяю себе такие вольности. Так вот, пришёл ко мне на нашу с вами квартиру Генри Огастес Милвертон, брат того мерзавца негодяя, которого убила  герцогиня в  благородном порыве. Мы ещё с вами поспешно покинули дом Милвертона тогда, а  ваша тениссная туфля, Уостон осталась в оранжерее. Лейстред, инспектор Скотленд Ярда, заметил вторую, горящую в нашем камине, но не подал виду, он проявил себя так благородно, как истинный джентльмен , а теперь я начинаю своё повествование:
 …в комнату на Беккер стрит  вошёл, степенно держа  плащ в  руке наперевес, посетитель, при этом  что-то себе напевал под нос.
- мистер Холмс, я за брата Чарльза, глотку вам перегрызу, - при этом он широко зевнул, показав жёлтые нечищеные зубы, продолжая монотонно мычать какой- то назойливый мотив:- есть данные, что вы там были в момент гибели, вы и ваш подельник Уотсон. Что там произошло.  Мои музыкальные уши жаждут послушать вашу историю, но не оскверняйте их пасквилями вроде того, что Чарльз был королем шантажа.  Король не он, а я, сам  профессор Мориарти ходил  на цыпочках, когда я посещал его лично, говорил при этом  шёпотом, потому что любит, ценит, уважает.
- кого?
- время! Время – деньги!
- как гора с плеч, а я  то - вообразил себе чёрт знает что.
- мистер Холмс! Прекратите демагогию, говорите мне про последние минуты жизни моего братца. Только у вас нет,  что-нибудь пожевать, а то  я  пришёл  не пожравши.
я  сбегал на кухню, где вовсю  скворчала сковородка с фрикасе. Я наложил в тарелку
много  мяса, несмотря на протесты Джереми Пита. Милвертон растрогался при виде этого блюда:- о - ля- ля! у вас мистер Холмс, как я погляжу, доброе, отзывчивое  сердце.
Я начал свой рассказ:  как мы с доктором Ватсоном прятались за тяжёлыми портьерами, как пришёл  в свой кабинет Чарльз  Огастес Милвертон,  мурлыча  под нос незатейливую мелодию. А потом  пришла она, леди Ева, герцогиня, настоящая богиня  и выпалила в своего обидчика несколько раз  из маленького пистолета - браунинга. Милвертон перестал гундеть свой  навязчивый  мотивчик, потому что отправился к праотцам. При этих словах Генри Милвертон перестал чавкать моим мясом, видимо сильно переживал  смерть брата.
- я отдаю корону шантажиста человеку из ближайшего окружения профессора Мориарти,
Это как его… мистеру, а точнее сказать сеньору  Морелли. Сам ухожу в монастырь творить добро всем на благо. Он встал, шматок сала торчал у него изо  рта. Губы предательски дрожали. Он не мог проглотить   этот  несчастный  кусок, потому что  не шёл в горло. Комок в горле - просипел Милвертон, - это от сильного душевного волнения. Я понимающе кивнул. Потом  мы расстались с ним. Я крепко задумался, собрав волю в кулак.  Откуда у него, у Генри Огастеса взялся кусок сала, он ел  ведь моё угощение -  фрикасе. Бегом побежал за разъяснениями к Джереми Питу. Тот клялся и божился, что шпика  у него не было.
- ну, бог с ним с этим салом, Пит. Может у него была провизия  с собой, но он,  же сам мне сказал, что пришел, сюда не пожравши. Моё мозг напрягся, ища логическое разъяснение. Я так ничего и не понял, и стал дрыгать  задними конечностями, завалившись с ногами на диван.  В этот момент  появился Джереми Пит, который был озадачен увиденным.
- никак мистер Холмс впал в детство. Этот клубок,  Уотсон, я так  и не распутал. Пять или шесть нераскрытых дел за всю  мою карьеру.