Три ворона

Я промчаться поспешил
чёрными горами –
только губы иссушил
чёрными ветрами!

Хоть не выпал из седла
спьяну козачина,
сердце крепко обожгла
чёрная кручина!

Лишь одно я разглядел
за грядою горной:
вороной мой поседел
на дороге чёрной.

Он споткнулся и упал,
и не смог ни шагу...
Чёрный ворон прилетал
поминать беднягу!

Я – на белого коня,
вот и слава Богу!
Горы снежные, звеня,
кажут мне дорогу...

Впереди белым-бело,
но за мглистой далью
сердце вьюгой обожгло –
белою печалью.

Конь мой сделался черней
чёрного заката –
белый ворон не добрей
чёрного собрата!

Белый ворон прилетал,
не боялся слова
и глазницы проклевал
у коня живого.

Я бреду, - мой шаг не скор, -
не прошу пощады,
различаю серых гор
скользкие громады...

Точно знаю – там обрыв,
и на дне обрыва
ждёт меня, глаза прикрыв,
ворон терпеливый.

Точно знаю – всех страшней
этот ворон серый:
сколько же ночей и дней
жил он страшной верой

в то, что будет ночь темна,
что сверну я шею –
и упьётся он сполна
кровушкой моею!

1988.