Песня о Князе Стефане и жене его Елице

«…грех ради наших Божиим попущением безбожнии турки поплениша, и в запустение положиша, и покориша…»

                «Русский хронограф» 1512 г.

Распогодилась погода,
Небо синее открылось,
Чёрный лес засеребрился,
Затрещал, как жар, мороз.
Выезжает королевич
На гнедом коне из леса,
В шапке, в шубе из куницы,
А поверх железный панцирь.

В замке ждёт его девица,
Королевна молодая.
У неё ресницы – бархат,
На челе – жемчужна нить.
А посмотрит кротким взглядом –
Вылетает голубица,
Поведёт чернёной бровью –
Ночь с алмазами встаёт.

Говорит ей королевич,
Стефан славный: я с победой
Возвратился; басурмане
Мной на голову разбиты.
Сам султан изрублен в сече –
Бошку бритую на пике
Воевода Милош поднял
И потряс перед войсками.
Не заедут в церковь больше
Православную османы
На откормленных кобылах,
Не осклабятся на перстни
Пред святым иконостасом.
К лету, милая Елица,
Повенчаемся мы в храме,
Свадьбу весело сыграем.
Так сказал – и повенчались.
Свадьбу пышную сыграли,
Пировали девять суток;
Помянуть не забывали
В битве павшего героя –
Князя Лазаря – отца.

Вот проходят девять суток,
На десятый день приходит
Воин раненый; кольчуга
Рваная черна от крови.
Отвечает на вопросы
Еле слышно, непонятно,
Речь как будто бы чужая,
Не понять-не разобрать…
Так его и схоронили,
А наутро глядь – могила
Опустела, вместо гроба
Глина красная да камни…

Князю Стефану не спится,
Вот встаёт, затеплил свечку.
По дворцу он тихо ходит,
Отпирает гулко двери,
Бряцнув медными ключами.
В первом зале пусто, только
На стене висит железный
Панцирь, с бармицей байдана,
Шлем – тяжёлые доспехи.
Дверь другую отпирает –
На стене – оружья роскошь –
Щит и меч посеребрёны
И копьё с дубовым древком.

Входит в зал он третий – ярко
Свечка вспыхнула и гаснет.
Темь кромешная настала,
Только слышит Стефан – тихий
Короля родимый голос;
Говорит отец ему:
Сын мой милый, опасайся
Не лихого басурмана,
Не османов кровожадных,
Что живьём спускают кожу,
Опасайся своего
Будто – в прорванной кольчуге,
Чёрной кровью он замазан,
Говорит он очень тихо
На наречье непонятном.
Сам он холоден, а губы
Крови жарче и краснее.
И умолк родимый голос.

Поутру проснулся Стефан
Сон ли, явь – понять не может.
Слуг и стражников сзывает,
И велит им вурдалака
Отыскать хоть кровь из носу.
 
Ночь настала, снова в спальне
Князю Стефану не спится,
С ложа он встаёт и свечку
Потихоньку зажигает.
По дворцу он тихо ходит,
Отпирает гулко двери,
Бряцнув медными ключами.
В первом зале пусто, только
На стене висит железный
Панцирь, с бармицей байдана,
Шлем – тяжёлые доспехи.
Дверь другую отпирает –
На стене – оружья роскошь –
Щит и меч посеребрёны
И копьё с дубовым древком.

Входит в зал он третий – ярко
Свечка вспыхнула и гаснет.
Темь кромешная настала,
Только слышит Стефан – тихий
Короля родимый голос;
Говорит отец ему:
Сын мой милый! Поспеши ты:
Враг твой тихий, гость кровавый,
Исполняет, что задумал…
И умолк родимый голос.

Поутру проснулся Стефан
Сон ли, явь – понять не может.
Смотрит – спит его Елица,
Спит, как будто и не дышит;
Холодна сама, а губы
Крови жарче и краснее…