Дурь моя
в доле рабская суть видна.
Но порывами стать особая.
Сидя в сумерках возле дна:
и упрямишься, и бахвалишься,
ибо так смешна до поры.
Немотою вся не отравишься,
но ославишься с суеты.
Велика ли ты от величия,
как от всполоха, у огня.
Здесь печати нет у отличия.
Лишь печали след, он без дна.
И сгорая вслух, суеверная,
ты проклятия миру шлёшь.
В раболепие очень верная
и бесхозная: умирая, врёшь.
Русь - порывами на безумное
спотыкаешься и молчишь.
Или жаль себя, так не думаю,
или злишься ты, или мстишь.
За проклятия, что наложены,
от судьбы, считай, не уйти.
И с тобою, Русь, оба брошены,
избавляемся от тоски.
Во цвету у нас пустословие
и обманное ближе нам.
Чуть зловонное то условие -
дурь великая с прежних ран...
Свидетельство о публикации №118022705454