Раздевали, смотрели? - Орали расстрельщиков бабы и

Ревнуют!.. Коровы!.. - Раздевали,смотрели!?.. Сурово орали расстрельщиков бабы и жёны…

Здесь троцкисток… стреляли… нагими… 
    (Задел для поэмы)

Я – мужик!.. И куда же им деться!..
Соглашались… но только… одетыми!..
Я не сразу постиг их причуды,
Но неладное в девках почуял -
Знать, похожими страх был на тех,
Что за баней расстреливал дед!..

...Городок в океане ГУЛАГа,
Кто в охране служил… Кому надо
Пожирней паёк, тот в расстрельной команде…
Раздевает, пакует одежду… Не гад ли?..
На приварок взять прежде с цивильных…
И таких привозили к ним ципок,
В макияже, с Спасской, с Арбата…
Как же жён-то бельём с них не радовать!..
- Но опять же!.. Ревнуют!.. Коровы!..
- Раздевали – смотрели!?..- Сурово
Орали расстрельщиков бабы и жёны:
- Ты… мацал за титьки их, дьявол прожжённый,
Перед баней, где строил у стенки?..
… Отдирали от туфельки стельки,
Чтоб не пахли красивою ножкой!..
На растоптанных лапах как сложно
От коровника… к комендатуре!..
Жёны тоже, поди-ка, не дуррры!..
Мужики отвечали:
- Ты… что же,
Не поймёшь: ведь с нераздетой… не можно
Для тебя снять в кровище сапожки,
Кружевную сорочку и лифчик!..
Да! В одежде стрелять в них приличней!..
А потом отстирать их от крови -
Лифчик, трусики – сможешь, Кор-рова?..

… Городок в океане ГУЛАГа…
Я мальчишка приезжий… салага!..
Я с подружкой ушёл на задворки…
Девка справная… С нею я скоро
Дохожу до любовной кондиции…
Раздеваю… по-шахматно… блицем…
Кружева удивляют на трусиках…
Где-то видел рисунок… Мир сузился…
Ведь такие я видел у бабушки
В сундуке… Дочку, ладушку,
Уводили куда-то… неведомо…
Вышивала ей имя, не сетуя…
… Я попользовал девку, а трусики
Показались мне слишком уж узкими…
Одевал на неё и разглядывал:
- Ба!.. Здесь вышивка, вроде бы гладею:
Я читаю… По имени – тётушка!..
Я спросил:
- Где взяла их, лебёдушка?..
Отвечала:
- Что, нравится, суженый?
В каждом доме, сундук, что кубышка!..
В них такого добра!.. Так уж вышло!..
… Городок на задворках ГУЛАГа…
Мир кровавых обносков…
Сквозь лагерь
Я брожу… Бани старые… сгнили,
Здесь троцкисток… стреляли… нагими… 
...Поджимают монашески губы
Внучки деда расстельного…
Грубым
Я для них показался и наглым,
Рвал с них трусики в пьяном угаре…
Я – мужик!.. И куда же им деться!..
Соглашались… но только… одетыми!..




Стареет... женщина…

Старею! Мучают вожделения,
В месте …его любимом … жжение!..
А он уже... с другою женщиной!..

…Дотянуться до сердца и выдрать!..
Ну, зачем он назвал меня выдрой?..
Ну, зачем на мольберте красивая,
Молодая, нагая и стильная?..
И мне на горе –
В твоём объективе она – голая!..
Ну, зачем обжигает сарказмом?..
А, увидев её, он в экстазе
Замирает… и дышит глубоко?..
Он не видит, как мне одиноко!..
Как я прячу морщины под маской?..
Как тираню я слабого мужа,
Пусть мне ноги обнял!.. Но… не нужен!..
Догорает костёр моей страсти!..
Ты был сладок в тот вечер!.. И красным
Накрывали нас вспышки камина!..
И вино на просвет было синим!..
Ты любить меня мог только пьяным!..
Жаль, что я не подсыпала яда!..
…Сны навеяли тихий мне ужас,
Две стопы по кровавой шли луже…
Я одна у того же камина!..
Твоё сердце не камень… а глина!..
Кровь – улика!.. Бежать я не стану!..
В пальцы… водку солью… из стакана…

… Просыпаюсь… Спала накрест… с мужем…
Придавила… Для счастья… не нужен!...





Сейчас я встану… ставни…  запереть!..

Не секс. Галимая усталость…
Но всё равно прижаться и обнять…
Поймать рукою грудь… И побежалость
В измученных зрачках в последней вспышке дня
С подсветкою в очках за хризолит принять…
Простить того… потом, кто под окном квартала
Высвечивал зонтом последнее «Прости!»…
Когда-то смог постичь… Но жизнь вас раскидала
В сиреневый туман за Мурманским портом…
Немного отдохнём… Ты сваришь нам пельмени…
Я в турку намелю Арабика пакет…
Взбодримся, милый друг… Не сразу, тем не менее,
Меня ты завернёшь в тобой согретый плед…
Ты так и не сумел преодолеть смущение
И  снова, как тогда, сначала гасишь свет,
Лицо прижав к ногам, готов просить прощения,
И шепчешь, как всегда, и через тыщу лет…
На паперти босым в Святое Воскресение
Ты, навевая сны,  мне вновь протянешь плеть…
И засмеётся конь по своему, табунно,
Как было…
В полутьме ты опрокинул воз, и некрещеным гунном
Мной дерзко овладел, решая всё в серьёз…
Хлестала я тебя, ревя самозабвенно,
И лоскутами кож топорщился твой стан…
Но что случилось там?.. Упали мы на сено…
И больше никого… не видели… вокруг…
Зови того…внизу!… Не враг!.. Скорее  друг…
Пусть он повесит зонт… И с нами выпьет грог…
Ему была я верная подруга… Простит нас строгий Бог!..
Ты болью превозмог, приворожил, прижил
В лоскутья кожи моей рукой исхлёстанную плеть...
Люблю!.. Ждать… больше… не могу… И ты… не можешь…
Сейчас я встану… ставни…  запереть!..
…Стон счастья!.. Воздух ловят рты!.. И не накинуть им узду!..
Он слышит!.. Сердце на надрыв!.. Зонт штормом унесён внизу!..