***

С чистого неба мне прямо в руки
Прилетел вдруг шарик воздушный.
Грусть расстворилась, кончились муки -
Только ему я стал нужный.

Шарик любил я искренне, нежно,
Но по глупости делал больно,
Хотя он любил меня так безмятежно,
И слушал всегда добровольно;

А я его резал, пинал, бил об стены.
И вот, тёмной ночью, однажды,
Чувства, что раньше были бесценны,
Я отпустил с горькой жаждой.

И тут он заплакал - разбились надежды.
Не глядя на меня, улетал.
Шарик не знал о предателях прежде,
О таких, как я, он не знал.

И остался один я в своих грустных стенах -
В душе зародилось ненастье.
Я позабыл о привычных проблемах,
Я забыл о возможном счастье.

А шарик воздушный, пролетая сквозь ложь,
Стараясь найти свою радость,
Наткнулся на остро наточенный нож,
Ощутив на себе его пакость.

Последние шрамы на шарике милом
Вновь распустились в недуг.
Бархат разжёгся под жарким светилом,
И лопнул несчастный мой друг.

Я видел, как в небе звезда засияла
И в руки мои полетела -
Неслось сквозь загадочные кварталы
Моего друга избитое тело.

Исцелить, нельзя пустить на распятие -
Я принял его в свои руки
И нежно к сердцу прижал в объятии,
Позабыв все ужасные муки.

Я в волнении грыз дрожащие пальцы,
Ожидая его первый вздох.
Я был готов безмерено каяться,
Готов был на каждый подвох.

И в молчанье его сочинял я судьбу -
Шарик я хотел отпустить,
Чтоб навеки закончить пустую борьбу,
Чтобы смог он боль всю забыть.

Но шарик взлетел, прижавшись к щеке,
Согрел мою чёрную душу,
Пульс успокоил в нервном виске,
Растопил в моём сердце стужу.

Я желал ему счастья, попросил быть забытым
И поймать себе ветер попутный,
Остаться ему воспоминаньем размытым -
Я был ему долею трудной!
Но!
Привязался к руке шарик воздушный,
И не хотел отпускать.
Лишь я один стал ему нужный -
И это стал точно я знать.

Со временем счастье, как спичка, стухало,
Шар до боли мою руку сжимал.
Я видел - тепла становилось так мало.
Почему? - я не понимал.

Ведь шарик так мал - не было опыта.
Чего я вообще ожидал?
Чувства над нами ставили опыты,
Но я всё равно продолжал.

Всё, что молвил - забыто в момент,
Моё мнение для него - пустой звук,
А слова - растворённый цемент.
Я, по-ходу, ему больше не друг.

Прорябивший недавно по бархату нож
Не забыт, а товарищ теперь.
Моё каждое слово для обоих - здесь ложь.
Они - хороши, а я для них - зверь.

Бабочки заменили пустоту шарика,
Пока тот был у меня под крылом.
Но бабочки эти, вроде, фонарики,
Взяли крыло под залом.

И, спустя лишь мгновенье, смакуя и нежно
Изрезал "мотыльков" его нож.
Очевидно, пытался и не смог я, конечно,
Сказать ему: "ЧУВСТВА НЕ ТРОЖЬ!"

Так и кончились эти ужасные игры -
Шарик стал чёрствым и пошлым,
Вместо бабочек в его пустоте теперь иглы,
Играющие с его грустным прошлым.

Не хотелось бы до ножа добраться,
Вновь и вновь задувая шарик,
Словно нечем мне больше заняться.
Чувства приняли запах гари.

А сердце моё поняло лишь одно -
Шарику понравился ножик,
А то, что было когда-то родно,
Безчувствием наставило рожек.

И не я отпущу, а отпустят меня,
В одинокие милые дали.
Это шарик сказал, не говоря,
Показав оборот медали.

Ну, а если не пустят - убегу от них сам -
Сделаю в последний раз больно.
Верить начну своим чудесам,
А далее - хватит, довольно.

Иль придётся мне уйти всё равно,
Чтобы больше ничью душу не ранить.
Оставить стоило шарик давно,
Не оставляя свои чувства на память.

Всё будет прекрасно, без меня будет лучше,
Пусть не сбудутся наши мечты.
Нас обоих уже никогда не задушат
Ножевые на чувствах черты.