Откровение - Глава 3 - Аврелий Таврион - часть 1

Под мирной сенью благодати
Гармонию души храня,
Наш горних подвигов стяжатель
Отдохновел ещё два дня

Средь скал глухого заточенья.
Но новая сгустилась тень,
Тщась затуманить луч спасенья,
В девятый по исходу день,

Когда в немоте цепенелой
Шагов вдруг эхо раздалось;
Вновь в иоанновы пределы
Незваный заявился гость.

Лампады острыми лучами
Сквозь липкий прорезаясь мрак,
Пятою о пещерный камень
Он звонко свой чеканил шаг.

В углу, где светом ослепленный,
Зажмурил вежды Иоанн,
Окидывая взором стены,
Гость вдруг застыл, как истукан.

"Кто снизошёл ко мне в могилу
И вновь нарушил мой покой?" -
Едва сощурившись насилу,
Пришельца вопрошал изгой (1).

Как в солнце после вечной ночи,
Ловя невнятные черты,
Ныряли выжженные очи
В бездонный омут слепоты.

И из его пучин глубоких
Ко свету пообыкший зрак,
Удил сокрытые намёки,
как в невод опытный рыбак.

Сперва разрозненный, разбитый,
Утопленный в болотный ил,
Вдруг образ, бронзою отлитый,
Перед собой он обнажил.

Под кров пещерного чертога
Алмазный расточая дым,
Пред ним в патрицианской тоге,
Расшит орнаментом златым,

Предстал муж видный и дебелый;
Размашист статью и высок;
Свод тучного содержат тела
Столпы коротких сильных ног(2);

Главу почтенные седины
Лавровым серебрят венцом;
Нос выдающийся, орлиный
Служил бы чистым образцом,

Истоком вдохновенья зодчих,
В мраморе высекших Олимп (3).
Но меж цветов и листьев прочих
Прощупывался острый шип:

Живот мошной и стан сутулый,
Проворных пальцев скользкий треск;
Слащённые ухмылкой скулы;
Очей небескорыстный блеск,

Их суетливые движенья;
Ужимки хитрого лица -
В нём выдавали без сомненья
Непроходимого дельца.

И мимо прочих украшений
Один особился подвес:
На золотой цепи вкруг шеи
Златой же гарцевал телец.

В избытке сил своём игривом
Прискоком взмыв под облака,
Он тщился в буйстве горделивом
Кривые в них вонзить рога (4).

"Покорнейше прошу прощенья,
Что нарушаю твой покой!
Я деловое предложенье
Принёс тебе, мудрец святой!"

- Сказал, затишье нарушая,
Сей мыслью вдохновенный гость,
И вновь молчаньем искушая.
Но Иоанн как-будто сквозь

Глядел, внимая безучастно;
Лишь грудь вздымалась неспеша.
Поняв, что отклик ждать напрасно,
Гость с нетерпеньем продолжал:

"Друзья зовут меня Аврелий,
Аврелий Максим Таврион (5)", -
Тут в его голосе надменный
Невольно обнажился тон, -

"Прославлен я в местах окрестных,
Как неизменный меценат (6).
Блюститель сих земель прелестных,
Не быв несказанно богат,

Не раз нуждающимся людям
Я длань спасенья подавал,
Им щедрые от сердца ссуды
Себе в убыток отрывал;

Всем бедным, сиротам и вдовам
Не раз я списывал долги;
Рабам их облегчал оковы,
Сколь ни были они тяжки.

Недуги, немощи и раны
В мои лекарни нёс народ!
Ему дворцы, ему фонтаны
Воздвиг невиданных высот!

От моих личных сбережений
Был в мраморе прославлен Феб(7)!
Средь пышных игрищ на арене
Бесплатный раздавался хлеб!

и словом, в жизни беспросветной,
Как мог я, меж дождей и туч
Дарил с заботой беззаветной
Им тёплый аполлонов луч.

Так было до поры недавней.
Сей остров богател и цвёл,
Пока однажды в нашу гавань
Корабль тюремный не зашёл.

Средь прочих узников на судне
Один был странный человек;
Он много слов о неком чуде
С собою высадил на брег,

И с детской простотой наивной
Гласил о некоем Христе -
Его царе иль божьем сыне,
Без вин распятом на кресте,

Который после мук и гроба
как-будто в третий день воскрес,
К своим ученикам особо
Явился, и, благую весть

Велев нести во все народы,
И всюду сея чудеса,
Вознёсся выше небосвода
К престолу своего Отца,

Пообещав вернуться вскоре
Живых и мертвых за грехи
Судить. Рассказчик сих историй
Лишь едкие встречал смешки.

Но как же обомлели люди,
Как закусили языки,
Когда чудак, что "врал" о чуде,
Лишь мановением руки

И силой своего Закона
У всех патмосцев на глазах
Алтарь и идол Аполлона
Поверг и обратил во прах (8).

Подобный жребий пал на Вакха (9):
Его веселый, древний храм
Перед  толпой, объятой страхом,
К своим обрушил он стопам.

Жрецы, предчувствуя паденье,
И за свою цепляясь власть,
Отринув всякое сомненье,
Ценя лишь ненависти страсть,

Тогда, заклявшись, что есть силы
Ему жестоко отомстить,
Своих приспешных натравили
До смерти чужака избить.

Но, их ватагой окружённый,
От копий, от мечей и стрел
Смиреньем лишь вооружённый,
Ушёл он невредим и цел.

И люди стали понемногу
Склонять к нему свой ум и слух;
Он им указывал дорогу
И пас как агнцев их пастух.

И той же силой неизвестной,
Что олимпийцев сокрушал,
Он раны исцелял телесны
и мертвых к жизни возвращал.

Тогда жрецы к иному средству
Прибегли в немощи своей:
В местах пустынных по соседству
Могучий волхв и чародей

В уединении скитался,
Как злобный одичавший пёс,
И лаем с духами общался,
За что и прозван был Кинопс.

К нему-то Аполлона слуги
И принесли свои мольбы,
Свои обиды и испуги.
И, видя в этом перст судьбы,

Кинопс измыслил состязанье,
И, как провидец и пророк,
Позор пришельцу в назиданье
И смерть ужасную предрёк.

Явился он на берег моря,
Где проповедь читал чужак,
И перед жителями Флоры
Схватить его подав им знак,

Свой вызов дерзко и надменно
Сопернику провозгласил:
Ему, Кинопсу, утопленных
Со дна поднять достанет сил,

Что он и сделает сейчас же,
В морскую окунувшись муть.
Чужак же, находясь под стражей,
Обратный преградит им путь,

Коль Бог его и впрямь всесилен.
Но будь свидетелем весь свет,
Что коль утопцы из пучины
На брег Кинопсу выйдут вслед,

То вмиг лжеца на растерзанье
На ужин рыбам отдадут.
Так перед всем честным собраньем
Свершится справедливый суд.

Кинопс нырнул в немые воды;
Чужак молитву прошептал,
И среди ясной вдруг погоды
Девятый к небу взвился вал,

И под громовые удары,
Под ветров нестерпимый стон,
Кинопс, как дланью Божьей кары,
Волной навек был погребён.

Таким всесильем уязвленны
В непостоянные сердца,
Патмосцы пали на колени
Пред славным именем Христа.

Отныне их учитель новый
О добродетели разбить
Призвал земные их оковы,
И мысли к небу прилепить.

С тех пор простая радость жизни
Покинула сей вешний край.
Кругом унынье как на тризне;
В надежде обрести свой Рай

Иль в страхе утерять навеки,
И свой обычай, и закон
Презрели эти человеки:
Забыты Вакх и Аполлон.

Все пляски и увеселенья,
И состязания бойцов
Теперь вредны для их спасенья
И мерзки перед их лицом.

И заглушая глас природы,
Отверглись естества услад -
Даров любви, даров свободы,-
И ныне гонят как разврат;

И дотянуться тщась до Неба,
Сей жизни праздник позабыт.
До дождевой воды и хлеба
Их оскудел и стол, и быт;

Им тошен пир былых величий,
И упиваясь нищетой,
Обноски и лохмотья кличут
Божественною простотой.

Я помощи тянул им руку,
Спасти пытаясь от сумы.
Но, добровольно выбрав муку,
Меня чурались как чумы.

И вот с последнею надеждой
Возжечь в печальной их судьбе
Лампаду счастья жизни прежней,
К их пастуху пришёл - к тебе!

Для них твой голос - Божья воля -
Ты Зевс им, Вакх и Аполлон!
Тебе покорствуют всех боле:
Ты ум им, совесть и закон!

Прошу, своё помилуй стадо!
Рассей их предрассудки прочь!
Как мать своё лелеет чадо,
Позволь, позволь мне им помочь!

Замолви за меня им слово!
Скажи, что я им верный друг,
И нет в том ничего дурного,
Чтоб не бежать моих услуг!

Никто не будет мной обижен!
Всех от щедрот озолочу!
Дворцы воздвигну вместо хижин,
Сменю обноски на парчу!

Тебя же поселю на вилле (10) -
Ни в чём не будешь знать нужды;
И тяготы сырой могилы
Далёки станут и чужды,

Коль не побрезгуешь наградой.
Тогда, как мудрый человек,
Под сенью собственного сада
В покое доживёшь свой век!"

Так молвил, распаляясь страстно,
Патриций. Но немой старик
Внимал всё также безучастно,
Лишь взгляд в бессилии поник;

Но только речи Тавриона
К такому притекли концу,
Старик воззрел на "Цицерона" (11),
Искра скользнула по лицу,

И равнодушный взор доселе
Как уголь в гаснущем огне,
От ветра вспыхнул еле-еле,
Затлевшись в самой глубине.




(1) Изгой - в данном случае и далее относительно главного героя произведения не имеет отрицательной коннотации; "изгой" - в смысле сам себя изгнал из человеческого общества;

(2) Описание внешности патриция имеет некий намёк на символичное сходство с быком;

(3) ...В мраморе высекших Олимп... - имеется ввиду боги-олимпийцы;

(4) Опять же, очевидный символ библейского Золотого Тельца, пытающегося рогами пронзить небеса - один из символов Бога;

(5) Римское имя, значение: Аврелий - золотой, Максим - великий, Таврион - бык, телец;

(6) меценат - лицо, способствующее на добровольной и безвозмездной основе развитию науки и искусства, оказывающее им материальную помощь из личных средств(с);

(7) Феб = Аполлон - бог света и солнца, охранитель жизни и порядка, грозный стреловержец и непогрешимый прорицатель(с);

(8) Этот сюжет из биографии главного героя произведения, и далее взяты из Жития апостола Иоанна Богослова;

(9) Вакх = Дионис - Дио;ни;с, Ва;кхос, Ба;хус — в древнегреческой мифологии младший из олимпийцев, бог растительности, виноградарства, виноделия, производительных сил природы, вдохновения и религиозного экстаза, а также театра(с);

(10) Ви;лла (лат. villa — роскошный загородный дом в древнем Риме; ... для отделки и украшения виллы обычно использовали мрамор, ротонды, колонны и фрески (с);

(11) ...воззрел на "Цицерона" - в переносном смысле, в значении оратора, красноречивого софиста.