Оправдание с признанием

Не поэт я отнюдь, не писатель,
не придумываю - расстилаю
по бумаге словесную скатерть
о любви, о судьбе, об утрате
за перо уцепившейся дланью.

Я двулик, словно бог древнеримский,
двухсторонний, как линия скотча
или в слове виски; или ви;ски
ударенье - зависит от мысли
в голове (мне бы рокс ви;ски/скотча).

Выпиваю, как раньше Есенин
и, как Бродский курю (даже чаще),
раздражаюсь я, как неврастеник,
стоит мне только утром с постели
встать, поняв, что не я сыграл в ящик.

И побочный эффект этой жизни
для меня: мысли, рифмы и строки -
их все более вижу излишним
проявлением (съехавшей крыши?)
того факта, что я одинокий.

А поэты - они ведь в раздумье
о великом, прекрасном и чистом,
а не сходят с ума на распутье
дорог жизни. Уж не обессудьте,
но поэт во мне - под обелиском.

Да, быть может, он жил во мне прежде,
ощущал, размышлял и скандалил,
но он сломлен, как ветка, как стержень
и о нем вспоминаю все реже,
соблюдая завет на скрижали.

Ну а я - тот, кто все еще дышит,
тот, кто не был сбит выстрелом насмерть
и, отчасти, со съехавшей крышей,
хотя хочет других всех быть выше -
человек, не поэт, не писатель.